Дети Бафомета. Александр Гуйтер

знаю, где это, – кивнул крыс, – ты благоразумная девочка, но ты совершила нападение на офицера. Зачем ты это сделала?

      – Меня толкнули, – ответила Острозубка.

      – Не ври, девочка, – усмехнувшись, сказал крыс, – никогда не ври, а то будет только хуже.

      – Но я не вру, – со слезами на глазах прошептала мышка, – меня действительно толкнули.

      – Лгунья! – крикнул крыс.

      Он поднялся со стула, вразвалку подошёл к Острозубке, взял её за подбородок и прошептал:

      – Маленькая лгунья…

      Острозубка чувствовала на своём лице горячее, влажное дыхание крыса.

      – Позовите офицера Кровохвоста! – крикнул крыс, обрызгав мышку слюной.

      Меньше, чем через минуту, пришёл Кровохвост с листом бумаги.

      – Я всё написал, – сказал он и уставился на Острозубку жадными глазками.

      Толстый крыс отпустил подбородок мышки и со всей силы ударил её по лицу. Острозубка слетела со стула и упала на пол, схватившись за разбитую губу.

      – Ты первый, – сказал ударивший мышку крыс.

      Кровохвост подошёл к Острозубке, схватил её за шкирку, положил на стол и начал срывать одежду.

      – Люблю молоденьких мышек, – прохрипел он.

      Толстый крыс достал сигарету и закурил…

      …Прижимая к груди порванную одежду, Острозубка дошла до своего дома, поднялась на второй этаж и зашла в комнату с выбитой дверью.

      На кухне работал телевизор, перед которым, как обычно, спала бабушка, слышался храп Червеедки, заснувшей с чувством выполненного долга, с первого этажа доносился плач и чьё-то ворчание.

      После Кровохвоста был толстый крыс, потом снова Кровохвост, а после ещё трое.

      Выкинув мышку за ворота, крысы рассмеялись.

      – Заявление на тебя мы оставим на память, – сказал Кровохвост, – вдруг пригодится?

      Оно и в самом деле могло пригодиться – дела о нападениях на представителей власти не имели срока давности и могли быть рассмотрены даже через много лет. Крысы этим пользовались и фабриковали дела в огромных количествах, заставляя подозреваемых шпионить, лжесвидетельствовать или оказывать определённые услуги.

      Острозубка села на пол у окна и, уткнувшись лицом в разорванную кофточку, заплакала, поняв, что теперь она полностью в их власти.

      Сказав Красноклыку и Чешуйке, что им нужно поговорить наедине, Острозубка и Ушка на большой перемене отошли вдвоём за старый сарай, и мышка рассказала зайчихе, что произошло ночью.

      – Это ужасно, – прошептала Ушка и обняла подругу, – ты как?

      Всхлипывая, Острозубка ответила:

      – У меня до сих пор кровь идёт. Пришлось даже у мамы вату взять. Что я им сегодня скажу, когда со школы приду?

      – Ничего не говори, – уверенно ответила Ушка, – может быть ещё хуже.

      – А эта, когда меня с утра увидела, аж онемела. Она ведь наверняка думала, что я уже не вернусь. Слушай, Ушка, а ведь они мою дверь выбили, так что мне придётся рассказать!

      – Ну, ты всего-то не рассказывай. Как бабушка?

      – Знаешь, мне кажется,