Последний грех. Роман Волков

от массивного крыльца раскинулся уютный японский садик с прудом, каменным мостиком, замшелыми камнями и скамеечками из темного дерева. Даже маленькую беседку-пагоду поставить не забыли.

      Перед самим крыльцом красовался мраморный фонтан. Морские драконы изгибали свои чешуйчатые шеи и влекли колесницу с обнаженной воительницей, сжимающей в руке длинное копье. Статуя была выполнена с большим мастерством: глядя на нее, возникало ощущение, что еще миг – и прекрасная амазонка повернет голову, посмотрит на непрошеного гостя и метнет свое грозное оружие. Изо ртов драконов и рыб, расположенных у подножия колесницы, лились струи воды. Смотрелось все это очень красиво.

      Майор несколько раз кивнул, дивясь неожиданному произведению искусства, и повернул голову направо. Там картина была совершенно другой. Более будничной, если можно так выразиться. В правой части сада находился бассейн с подогревом и подсветкой. На выложенных цветной плиткой «берегах» стояли зонтики, шезлонги и столики для коктейлей. Смотрелось все дорого-богато и производило определенное впечатление. Н-да, в средствах многоуважаемый депутат Госдумы, похоже, не скупился.

      Не успел Соколов подумать об этом и поставить ногу на первую ступеньку лестницы, как дверь сама распахнулась, и на крыльцо выскочил высокий, сильно располневший мужчина лет пятидесяти. Его коротко стриженные волосы обильно покрывала седина, а на лице застыла досада, смешанная с сожалением.

      – Здравствуйте, Святослав Иванович, – пробасил незнакомец, разводя руками в жесте покаяния. – Вы уж извините моих оболтусов…

      «Лось, – узнал мужчину майор, припоминая фотографии, которые ему показывал в управлении капитан Семичастный. – Смотри-ка, собственной персоной встречать вышел».

      – Что, камера зафиксировала? – усмехнулся Святослав. – Это хорошо, в суде пригодится.

      Физиономия депутата стала еще кислее.

      – Святослав Иванович, ну какой суд? Ну, ребята перестарались, давайте уладим все по-мирному. Только в рамках закона, разумеется.

      – В рамках закона?

      – Исключительно.

      Лосев сделал широкий жест, будто предлагая оценить все свои владения, и залился соловьем:

      – Давайте погуляем по саду. Я вам своих собак покажу, мишку покормим. Хотите – в казармы зайдем, где ребята живут. В тир – постреляем из оружия хорошего.

      – Зарегистрированного?

      – Исключительно.

      – А собаки какие у вас? – с преувеличенной заинтересованностью спросил Соколов.

      – А у меня питомник! – голосом радушного помещика ответил хозяин. Его лицо немного разгладилось, и он стал перечислять, надеясь не то отвлечь, не то впечатлить гостя:

      – И охотничьи есть, и служебные. Декоративных только не держу. Я, кстати, давно хотел предложить вашим кинологам моих собак племенных – овчарок немецких и ротвейлеров. Они злые уже, надрессированные, и выборку делают, и на «дрессочку» ходят…

      Майор слушал и участливо кивал, будто целиком погруженный в увлекательный рассказ собеседника.