Агриппина. Младшая сестра Смерти. Елена Станиславская

Девушка хвалит выбор и уходит.

      – Понятия не имею, что это, но звучит обалденно. Как будто мы правда в Италии. – Мачеха вздыхает и поднимает бокал. – Ну. За переезд! И пусть смерть неизвестной старушки не омрачит нам этот чудесный день.

      Бокал стукается о стакан.

      Пицца слегка разочаровывает размером, но не вкусом. Съедаю один кусочек, чтобы Крис больше досталось: она любит сытно покушать, а я почти не голодна.

      Ресторанчик заполняется людьми, и мне становится не по себе. Чувствую вину и лёгкое раздражение. Да, чтобы кому-нибудь навредить, мне вначале нужно с ним сблизиться. По крайней мере, так было раньше. Но что, если правила изменились? Зараза мутировала и теперь способна поражать незнакомцев? Таких, как Беленькая…

      Крис только-только заказала второй бокал и скроллит в телефоне. Наверняка листает фотки Изи. Я ёрзаю на стуле. Людей уже так много, что официанткам приходится отказывать новым посетителям. Рядом с нами размещается толпа подружек. Взглядываю на них искоса и невольно считаю. Их семь. Семь девушек. Примерно моего возраста.

      Мне становится тяжело дышать. Хватаю салфетку, промакиваю лоб и спрашиваю у Крис:

      – Ничего, если я пойду домой?

      – М-м? – Мачеха поднимает глаза.

      – Пойду, говорю. Всю дорогу сидела и опять сижу. Пятая точка уже отваливается. Хочу поваляться.

      – Ты в порядке? – уточняет Крис.

      Я понимаю, о чём она, но изображаю недоумение.

      Мачеха качает головой и откладывает телефон.

      – Та бабка просто умерла от старости, – с нажимом произносит она. – Не накручивай себя.

      Я какое-то время смотрю на Крис, потом встаю, надеваю джинсовку, выправляю капюшон толстовки и говорю:

      – Ну, я пошла.

      – Грипп.

      – Всё нормально. Я просто устала. Правда.

      – Посиди ещё немножко. Закажем десерт.

      – Нет!

      Мой ответ звучит резковато. Семь девушек, сидящих за соседним столом, поворачиваются на голос. Кинув на них взгляд, я вжимаю голову в плечи и спешу к выходу. В мозгу неоном горит приказ: «Не думать про „Великолепную семёрку”!».

      Дорогу я, вроде, запомнила, но всё равно с трудом нахожу бабушкин дом. Плутаю по улицам, похожим и непохожим друг на друга, как близнецы, одетые и причёсанные по-разному. Ветер совсем разошёлся, и зубы отбивают дробь. Уже решаю заглянуть в карту, и тут вижу табличку с названием нужной улицы.

      Подойдя к воротам, я замечаю, что между прутьями что-то белеет. Присматриваюсь. Да это же свиток, перевязанный розовой атласной ленточкой! На ткани золотятся слова: «Новенькой».

      Новенькой?

      В каком смысле?

      Это послание адресовано мне?

      Я ведь тут новенькая. Новее не придумаешь. Только сегодня приехала.

      Может, это такой добрососедский ритуал? Или проделки местного сумасшедшего?

      Хватит вопросов! Я вытаскиваю из кармана озябшую руку и беру свиток. Он невесомый, бумага нежная и свежая на ощупь. Подношу к лицу. Тот же запах