.

наша дежурная гримаса перед монитором. Когда смотришь на образовательные стандарты и прочие циркуляры, становится понятно, куда трудоустроились палачи после введения моратория на смертную казнь – рассосались по министерствам.

      Какова эпоха, таковы и казни. То, что раньше проделывали с плотью, дабы воздействовать на волевые центры мозга, теперь применяют непосредственно к мозговым нейронам: так гораздо эстетичнее и гигиеничнее, даже костюмчик не мнётся, не говоря уже о том, на что он надет.

      То, к чему раньше приговаривали преступников – теперь распространили на всё трудоспособное население, занятое в бюджетной сфере: а нехер зря проедать бюджет! Лечите вы там или учите – извольте это доказать. Никто не требует предъявлять результаты – просто напишите об этом! Всего и делов-то: заполнить пару томов таблиц и форм!

      Пожалуй, ни в какой другой отрасли прогресс человечества так не очевиден, как по заплечных дел мастерам. Представители этого цеха, как правило, скромны, в глаза не бросаются, да и приговоры приводят в исполнение в рамках социально одобряемых действий. В нерабочее время их не отличишь от прочих обывателей, и только фанатичный блеск в глазах в момент изобретения очередной бюрократической удавки выдаёт их призвание.

      Исключительная мера стала мерой административного воздействия, и в результате никто не лишается жизни. Во всяком случае, не сразу и не в биологическом её понимании. На фоне снижения смертности и увеличения продолжительности продуктивного возраста никто не обращает внимания на то, куда это добавленное нам время расходуется – на оформление планов и отчётов. Планов, которые имеют весьма отдалённое отношение к реальной работе, и отчётов, которые не отражают ничего действительно важного: бумага терпит всё: «Танцуй, словно никто не видит. Пой, словно никто не слышит. Пиши отчёты, словно никто не будет читать».

      Беднягам сейчас непросто. Смертников уже давно на всех не хватает, а теперь и вовсе постные времена: гуманизм там, толерантность, мультикультурализм, политкорректность и прочие либеральные ценности. Перечень допустимых казней сжался до клочка шагреневой кожи не более банковской карты, и единственная ниша для почтенного цеха палачей – надзорные органы, достойные преемники Святейшей Инквизиции: как и в древности, им обеспечено покровительство закона.

      И плюньте в бесстыжие глаза тому, кто вам скажет, что это только у нас такой специфический полигон бюрократических экспериментов. Как бы не так! Недавно слушала интервью всемирно известного американского профессора, популяризатора науки и автора бестселлеров: администрация Принстона и Гарварда обставляет обучение кучей условностей, непростительно вмешивается в науку и наступает на горло всякой свободной мысли.

      Дело Прокруста живёт и побеждает!

      Прямой уголь

      …Как будто нам уж невозможно

      Писать поэмы о другом,

      Как только о себе самом.

      (А.С. Пушкин)

      Вы