Теория относительности с точки зрения путешественника во времени. Николь Валентайн

соберётся весь наш класс, и мама мне разрешила!

      Финн выдернул руку.

      – Я… ну… вроде подумал, что мы могли бы посидеть дома…

      – Брось, ты только посмотри, какой денёк! Завтра уже будет осень, а послезавтра и вовсе зима! Давай? Пожалуйста! Хотя бы ненадолго.

      – Там, наверное, полно туристов.

      – А вот и нет! В любом случае нас будет больше! И не вздумай отказываться!

      Неужели она могла не знать? Конечно, он никогда не рассказывал ей подробности. Он произнёс одно- единственное слово. «Утонула». Но ведь весь Дорсет знал о случившемся в его семье! Финн ненавидел сплетни, но нельзя не признать, что они всегда служили ему защитой. Слухи извиняли его странности, замкнутость, отчуждённость. Люди никогда не ждали от него слишком многого.

      До сих пор Финн был уверен, что кто-нибудь давным-давно просветил Габи. Правда, Рэнды – приезжие, не уроженцы Дорсета, но мама Габи точно должна быть в курсе! Смерть Фейт стала местной страшилкой. Дети болтали о маленькой утопленнице, которая живёт на дне мраморного карьера и может утянуть к себе зазевавшегося пловца, чтобы вечно играть с ним. Но теперь мальчик с болезненной ясностью понял, что Габи – та самая Габи, которая во всём, что касалось повседневной жизни, всегда сопоставляла факты гораздо быстрее, чем он, – ещё не сложила два и два в этом простом уравнении.

      Пожалуй, ему следовало сказать: «Я не пойду с тобой. И я не смогу плавать в той воде». Но он произнёс:

      – Ребята меня терпеть не могут.

      – А вот и нет! И ты ведь будешь со мной. Всё будет отлично, обещаю.

      Габи привыкла к тому, что он избегает людей. Социализация была её сильной стороной, а не его.

      Девочка побрела по дороге, болтая о погоде, но Финн почти не слушал её. Он горячо убеждал себя в том, что ему вовсе не обязательно лезть в воду. Можно просто посидеть на камнях и почитать. И Габи останется довольна. Если он по-настоящему углубится в статью или книгу, то сумеет не думать о том, где находится, а потом пора будет возвращаться. Вероятно, это будет его первый шаг к тому, чтобы стать таким, как все…

      – Внимание-внимание! Земля вызывает Финна!

      – Извини, я отвлёкся.

      – Ясно! – рассмеялась Габи. – Как всегда, за миллион миль отсюда. Я сказала, что сегодня там будут все из театрального лагеря.

      – Я не хочу с ними разговаривать.

      Габи не понимала этого, потому что для неё общение было естественным, как дыхание. Она могла мгновенно подружиться с кем угодно.

      А Финн прожил без друзей почти тринадцать лет, и лишь некоторое время назад у него появилась она.

      – Ты помнишь тот день, когда впервые увидел меня в школе? – вдруг спросила Габи.

      – Ага…

      Ещё бы он не помнил! Первый день занятий в третьем классе… Габи оказалась новенькой из Нью-Йорка. Он представился и тут же услышал: «Финн Ферт? Ого! Твои родители любят аллитерацию, верно?» На что он смог промямлить только жалкое: «Мм?..» Она спросила, есть ли у него братья и сёстры, и он немедленно заявил: «Да». Он никогда не говорил о Фейт в прошедшем времени. Он – брат-близнец.