Побег из ада. Мария Юрьевна Сурконт

кофту и штаны. Переодевшись, вышла в коридор. Приблизившись к месту убийства, я снова разревелась. Мне было больно от мысли, что я в ярости убила папу. Все-таки каким бы плохим он ни был, но он мой отец.

      В моей памяти промелькнуло единственное приятное воспоминание. Как я маленькая сижу в машине у папы на коленях и он разрешает мне порулить. Тогда я чувствовала себя счастливым ребёнком.

      Я подняла глаза и посмотрела на потолок. Мысленно пыталась просверлить его взглядом, чтобы увидеть небо и в бесконечной темноте найти Создателя.

      «Этого ли Ты хотел?» – подумала я.

      Я отошла в сторону, чтобы не видеть тело отца. Мой брат тихо сидел в соседней комнате.

      Мне было так жаль этого мальчика. Он еще совсем ребенок, а уже сколько всего пережил… Я почувствовала себя виноватой перед ним. Ощущала, как лицо опухало от слез, которые было невозможно остановить. Я направилась в мамину комнату, где находился брат. Немного боязно, опустилась перед ним на корточки.

      К моему удивлению, он без малейшего страха прижался ко мне. И прошептал:

      – Все закончилось?

      – Да, Мишка. Все закончилось. Правда, не так, как мы этого хотели…

      Раздался стук во входную дверь. В дом зашли два милиционера. Уверенной походкой они прошлись в конец коридора.

      – Это вы его так? – услышала я голос одного из милиционеров.

      – Да, – хриплым голосом ответила мама. – Я не хотела. Я защищалась, – мама заплакала.

      Я и брат сидели, обнявшись, и наблюдали в окно, как из только что подъехавшей машины скорой помощи выбегает фельдшер и направляется к нам. Женщина лет пятидесяти в красной медицинской униформе с завязанными в хвостик светлыми волосами скрылась в темноте, а затем быстро появилась на месте преступления.

      «Мою маму сейчас арестуют, а что будет с нами? – подумала я. – Я ведь еще несовершеннолетняя, а значит, по закону не смогу усыновить Мишу. Нас отправят в детдом, или усыновит тетя. Но у нее своих проблем хватает. Нет, я не могу так…»

      Я вскочила и направилась в комнату, где все произошло.

      – Это не мама убила отца, – я смотрела на милиционеров, которые что-то записывали в бумагах.

      – Вероника! – мама грозно посмотрела на меня.

      – Мама меня защищает. Это я убила его. Отец душил маму. Я не могла на это смотреть. Все было как в тумане… Я не понимала, что делаю, – я тряслась от страха. Теперь я буду в числе убийц. На моей жизни можно ставить крест. Никакого университета и никакой работы журналистом.

      Единственное, что произнес один из милиционеров, посмотрев на меня:

      – Разберемся в участке.

      Затем снял с пояса наручники и попросил меня протянуть руки. На моих трясущихся запястьях оказались холодные оковы. Я разрыдалась… Это конец.

      За полгода до происшествия

      Погода в октябре выдалась достаточно холодной, совершенно не похожей на прошлый год. Особенно неприятным было сегодняшнее утро. Листья уже полностью опали, оголив темные ветви деревьев, трава местами пожелтела.

      Я стояла на автостраде возле поворота