Прощай, Америка!. Александр Золотько

Наверное, расставляет свое ополчение по номерам, как на охоте. – Я даю ему полчаса на размышления…

      – Сейчас передам, – сказал Лукаш и отключил телефон.

      Через минуту тот снова зазвонил.

      – Не выключайся! – приказал шериф.

      – А это не ко мне, – возразил Лукаш. – Генерал сказал, что если вы только попытаетесь делать глупости, то у вас начнутся проблемы. Он сказал, что кто-то из ваших помощников работает на него, и что сейчас к городу прибудет группа вооруженных поклонников Джеймса Форда, и если что-то пойдет не так, то в Бриджтауне случится бойня. И если вас интересует мое мнение, то он не врет. Он при мне разговаривал со своими людьми. Некий Вилли уехал к шоссе наблюдать за возможным появлением федеральной кавалерии…

      – Вилли? Еще и этот сукин сын снюхался с Фордом!

      – Обидно, правда? – сказал Лукаш и снова отключил телефон.

      Генерал молча смотрел на Лукаша. На висках выступил пот, губы побледнели.

      – Ну что, – Лукаш почесал кончик носа. – Пятиминутная готовность…

      – Нет, – прошептал генерал. – Ты не можешь понять того, что происходит.

      – Могу, – возразил Лукаш. – Но не хочу.

      – Тебе сколько лет?

      – Я же говорил – двадцать восемь.

      – То есть развал Союза ты не помнишь…

      – Нет, не помню. Это очень плохо? Это унижает меня в твоих глазах?

      – Не нужно ерничать, – сказал Колоухин.

      – Я не ерничаю. Не ерепенюсь, не кочевряжусь и не придуриваюсь. Хотя мог бы. Это для тебя сейчас наступает важный момент – время подводить итоги и готовиться ко встрече с Творцом. А для меня – рутина. Тебе придется отчитываться по поводу грехов, а мне даже исповедоваться не понадобится, я святое дело совершаю – очищаю землю от всякой мрази.

      «Не переиграть, – напомнил себе Лукаш. – Клиент поплыл, но еще может засечь фальшь. Работаем уверенно, но без перегибов. Вопрос стоит уже даже не о жизни клиента. Генерал очень не хочет умирать мелким засранцем. Он очень уважает себя, уверен в своей значимости. Он всю жизнь изображал из себя нечто важное, многозначительное, а умирать приходится вот так позорно, лежа на спине и задрав лапки».

      «Он не сможет удержаться, – сказал Петрович. – Если ты всю партитуру выстроишь правильно – не сможет. Должно у него что-то быть на черный день, не мог он на своих новых хозяев не набрать материалов. Не тот зверь. Только не переиграй, тут недоработать лучше, чем перестараться, имей в виду».

      – Ты слышал, что в июле девяносто первого в Киевском военном округе проходили командно-штабные учения? – спросил Колоухин, закрыв глаза. – Слышал?

      – Нет, – ответил Лукаш.

      – Конечно, не слышал. Об этом мало кто слышал. А из тех, кто слышал, почти никто не выжил… – на лице Колоухина появилась бледная улыбка, будто он вспомнил что-то приятное. – Учения были посвящены действиям советской стороны в случае захвата противником Украины в ходе неядерной войны…

      Лукаш молчал, не перебивая. Когда клиент