Современные рассказы о любви. Адюльтер. Иосиф Гольман

вскрикнула Виктория. – Затем, что страдает! Волнуется слишком! Не выдержал вот напряжения, запил! Он русский же, русский! Мы любим – не шутим!

      Петр строго чмокнул Деби в щеку, а Любу Баранович, соотечественницу, расцеловал троекратно. Поехали в гостиницу. Деби, растерянная, сидела рядом с шофером, не зная, плакать или смеяться. Петр дремал, привалившись к окошку. Обедать он не спустился, и Деби начала кусать губы, лицо все пошло сразу пятнами.

      – А што Петья йест? – спросила она у Виктории.

      – Што йест? – переспросила Виктория. – Ничего он не ест! – Глаза ее радостно вдруг заблестели: – Снеси ему, а? На подносике. А? «Вы, Петя, устали, а я, как хозяйка…» И тут же – подносик: «Покушайте, Петя!»

      И Деби пошла. Все, что было на подносике, плотно уставленном едой, – все это звенело, дрожало от страха. Сам страх был внутри ее левой груди. Он бился, как рыба, продавливал ребра. Постучала в дверь колечком на указательном пальце. За дверью – ни звука. Он, может быть, спит? Спит, конечно. Сейчас вот проснется, увидит. Позор! Стоит она здесь, идиотка, с подносиком! Дверь распахнулась. Петр привалился к косяку и смотрел на нее сердитыми узкими глазами. Небритый, опухший, в измятой пижаме.

      – Входи, раз пришла! Что стоять-то?

      – O! What did you say?[9]

      – Входи! Вот ай сэй![10] Любовь будем делать! Входи, не стесняйся! – А сам поклонился, как шут.

      Она переступила через порог, поставила подносик прямо на ковер.

      – Што ты? – прошептала она. – Хочэшь спать?

      – Спать? Ну, еще бы! А спать мне нельзя! Я здесь подневольный. Ты что? Не слыхала?

      Она смотрела на него испуганно, нежно и, не понимая того, что он говорит, чувствовала нехорошее.

      – You need a good sleep, – прошептала она наконец и пошла было к двери.

      Обеими руками он схватил ее за плечи и с яростью развернул к себе.

      – Ну, нет! Ты постой! Я кому говорю? Они нас под лупой глядят, вот в чем дело! Сошлись мы с тобой, переспали. Ну, так? А им – на кой ляд? Мы решаем. И нечего лезть! Их не просят! А тут? У них тут проект! Кинофильмы, поездки! Видала: говна навезли? Шибзик этот, с усишками, Виктор? Видала? А мне говорят: «Ты там, значит, того… Типа ты не плошай, на тебя, мол, надежда!» А я, что ли, раб? Бляха-муха! Я раб?

      – You need a good rest, – повторила она, не делая ни малейшей попытки освободиться из его рук. – You just go to bed, you just go and sleep[11].

      Он вдруг зарылся лицом в ее волосы.

      – Эх ты! Деби ты, Деби!

      – But you… Do you love me or not?[12]

      Петр удивленно посмотрел на нее.

      – Совсем не врубаешься, да? Ни на сколько?

      Она торопливо закивала головой.

      – Ну что с тобой делать, а? Что, говорю?

      Деби вспомнила Ольгу. Он не знает, что делать, потому что есть Ольга. Нельзя ее так страшно обманывать. Ах, как же он прав! Разумеется, прав!

      – But she is your wife… And

9

Что ты сказал? (англ.)

10

What I say – Что я говорю! (англ.)

11

Ложись, иди спать (англ.).

12

А ты… меня любишь? (англ.)