Девушка А. Эбигейл Дин

[17].

      В тот день следователей не было.

      – Меня попросили задать тебе один конкретный вопрос, – начала доктор Кэй. – Довольно деликатный.

      Мы сидели рядышком – она на скамейке, я в инвалидном кресле. Она полагала, что разговаривать о трудных вещах проще, когда не смотришь друг на друга.

      – О твоем брате. Итане.

      Я догадывалась, ждала чего-то подобного. До сих пор следователи не задавали вопросов о нем. Прошло, наверное, больше месяца с тех пор, как я последний раз слышала его имя.

      – Видишь ли, – продолжила доктор Кэй. – Он выглядел не так, как вы. Крепче. У него ничего не было сломано. Он не был прикован.

      Я сцепила пальцы и убедилась, что доктор Кэй не видит их под одеялом.

      – По данным видеонаблюдения можно предположить, что ему даже разрешалось выходить из дома.

      Я представила, как следователи сидят, сгорбившись перед экраном, и просматривают видео – целый год одной и той же скучной улицы. Искали кого-нибудь, похожего на Итана.

      – Полицейские интересуются, – продолжала доктор Кэй, – страдал ли он вообще? Или он играл совсем другую роль?

      Следователи работали целый месяц. Они ждут звонка доктора Кэй по итогам нашего разговора. Их челюсти плотно сжаты, все документы уже готовы.

      – Итан когда-нибудь причинял тебе вред? – спросила она.

      Я постаралась сделать лицо, как у нее – словно фасад дома, – и ответила:

      – Нет.

      – Мне, наверное, не следует этого говорить, но я все-таки скажу: время выгораживать кого бы то ни было прошло.

      – Он ничего не мог поделать. Как и все мы.

      – Точно?

      Я решилась посмотреть ей в глаза, поверх очков – так, чтобы она поняла: я действительно уверена в своих словах, – и ответила:

      – Да.

* * *

      Оксфордский дом этим утром был прекрасен. Солнечный свет покоился на моем стеганом одеяле большим прямоугольником. На холсте, висевшем в гостевой комнате, Ана изобразила реку в движении; она повесила его напротив окна, и сложно было понять, где свет был нарисованным, а где – настоящим. Пинком отбросив одеяло, я потянулась навстречу теплому дню. Представила на мгновенье, будто этот дом – мой и я в нем одна. Я взяла бы в кабинете какую-нибудь книгу и провела бы с ней все утро в саду. И ни с кем не разговаривала бы потом целый день.

      Ана и Итан были внизу, на кухне – стояли рядышком, касаясь друг друга. Идиллия воссоединения.

      – Как твоя встреча? – поинтересовалась я.

      Итан обернулся ко мне и невозмутимо ответил:

      – Отлично!

      Рубашка поло, волосы влажные.

      – Они пришли прямо с генеральной планерки, в преддверии подведения итогов. Предсказать, конечно, ничего нельзя. Но я настроен оптимистично.

      Итан налил мне кофе, белки́ его глаз были желтоватыми, с красными прожилками.

      – Ты, наверное, поздно вернулся? Я не слышала, когда ты пришел.

      – Да нет, не очень. Сегодня в школе день спорта – мне нужно быть в форме. Мы с Аной – ведущие. Здорово, если и ты присоединишься.

      – Спасибо,