Загадки истории (сборник). Эдвард Радзинский

бесчисленные зеркала в холодном зимнем солнце беспощадно повторяли морщинистое лицо графа и страшный шрам на щеке. Современники называли этот шрам «знаком предсмертного отчаяния». И с ужасом уверяли, что получен он был в Ропшинском дворце, где граф задушил свергнутого императора Петра Третьего. Но иные утверждали, что сей шрам попросту заслужен графом в пьяной драке. Так или иначе, но, отличая его от остальных четырех братьев Орловых, Алексея Григорьевича прозвали «Орлов со шрамом».

      Усмехаясь, старик оглядывал себя в зеркалах – он доволен.

      – Отменно… Не стыдно будет на балу сегодня, – обращается он к крохотному старичку в мундире, с Чесменской медалью.

      Тридцать восемь лет назад сержант Изотов закрыл грудью графа от турецкой пули в знаменитом Чесменском бою. И теперь доживает век в его доме, являясь нынче основным собеседником того, кто именовался когда-то «властелином России».

      – Когда цыгане с плясунами да песельниками придут – пустить их на бал. Она веселье любила, – радостно приказал граф.

      – Да какой же нынче бал, Ваше сиятельство? Никакого бала у нас нет, – удивился старый слуга.

      – Ан есть, – с торжеством ответил граф. – Пятое число сегодня – ее день… Схоронили ее… В этот день она ко мне на бал каждый год приходит. И сегодня жду… Любила балы. Как же она любила балы! Непременно пожалует.

      – Да что ж вы, Ваше сиятельство… Алексей Григорьевич? – прошептал старый сержант.

      Граф посмотрел на испуганного старика мутными глазами. На мгновение сознание вернулось к нему.

      – Подать мое яблоко, сержант, – приказал он весело. Старый сержант заулыбался: он любил эту молодецкую шутку. Он достал из кармана заготовленное яблоко. Граф взял яблоко и легко раздавил его двумя пальцами. И счастливо засмеялся.

      – Что яблоко! Говорят, вы быка одним ударом прихлопнуть могли, – подобострастно сказал Изотов.

      – Да что быка! Я государя императора Петра Федоровича одним ударом… – И бешеные глаза человека со шрамом взглянули на несчастного сержанта. Тот только перекрестился.

      И вновь глаза графа помутнели.

      – Что же мы тут… гости никак пожаловали? – И граф торопливо пошел к высоким дверям залы.

      Он широко распахнул двери и склонился в низком поклоне:

      – Матушка государыня к холопу своему… А мы как раз про мужа твоего убиенного… да про «известную женщину» толкуем…

      Граф не договорил и вновь склонился в поклоне:

      – А вот и консул английский сэр Дик с распрекрасной супругой своей… много способствовал сей англичанин в поимке «известной женщины»… А вот и адмирал Грейг… большие заслуги и у него в этом деле были.

      Граф стоял один в пустой зале и бесконечно церемонно раскланивался с пустотой, встречая ушедшую эпоху. А сзади полумертвый от страха Изотов только приговаривал:

      – Ваше сиятельство… Ваше сиятельство…

      Но граф не слышал. Он видел, как в залу вошла она. Как тогда, на корабле, на ней был длинный черный плащ с капюшоном,