Природа зверя. Надежда Попова

я и сам буду в том же льду, – возразил Курт уже серьезно, оглядываясь вокруг. – Начинает смеркаться; через час-полтора при такой погоде настанет полная мгла, если ненароком собьемся с дороги, заплутаем вконец. И теперь-то ее уже почти не видно. Вскоре придется остановиться. Или – если прибавим шагу, до темноты можем успеть вернуться.

      – Надеешься, что те милые люди таки развели костер и дадут погреться?

      – Забавно будет увидеть физиономию старосты при моем повторном явлении.

      – Ты асоциален, – уверенно сообщил помощник, поморщась, когда ушибленная нога неловко шевельнулась в стремени; Курт отмахнулся:

      – Наглая ложь. Я душа компании… Мы возвратимся. Если в ближайшее время не подвернется еще одна деревушка или, на худой конец, какое-никакое природное укрытие для ночлега. Я свято чту твое душевное равновесие, но придется потерпеть угрюмые рожи и косые взгляды ради возможности пережить ночь, не окоченев до утра. Еще полчаса, – приговорил он в ответ на кислую мину. – И возвращаемся.

      Бруно не ответил, лишь вздохнув и попытавшись заставить коня шагать быстрее. Жеребец косился на седока через плечо, точно удивляясь тому, что не последовало праведной кары за столь своенравное поведение, и нервно прядал ушами, отфыркиваясь от летящих в морду снежинок. Снежинки оседали на гривах, на упряжи, смерзаясь от дыхания на ресницах и слепя, и когда в густеющих сумерках замелькали сквозь крапчато-белую пелену бледные огоньки, Курт поначалу счел это обманом зрения, мнимыми искорками в утомившихся за день глазах, не сразу поняв, что видит освещенные окна в темной туше какого-то строения чуть в стороне от тракта.

      – Господь услышал твои молитвы, – заметил Курт, подстегнув жеребца, и без того зашагавшего бодрей при виде близящегося окончания пути.

      Глава 1

      Одинокий трактир, столь уместно угодивший навстречу, был точно облеплен белой мукой по всем карнизам и крыше, и назначение его постигалось по пустующей коновязи, отсутствию ограды и вывеске над дверью, где за примерзшим к ней снегом угадывалось изображение кровати, выполненное тремя жирными штрихами, и стоящей на ней кружки.

      Нутро небольшого зальчика было охвачено полумглой; мрак озарял подрагивающий огонь светильников, водруженных на столы и стойку, и большое алое пятно света, порожденное полыхающим почти в полную силу очагом. От внезапного тепла, обнявшего со всех сторон, закружилась голова и уже через два мгновения бросило в жар; Курт торопливо расстегнулся, срываясь с крючков оледеневшими, почти ничего не чувствующими пальцами, и сбросил капюшон на спину, оросив порог снегом. Помощник, на ходу распахивая полы фельдрока, прихрамывая, прошел к ближайшему от очага столу, бросил на пол сумку и обессиленно уселся, блаженно вытянув ноги.

      – Только рискни попенять, – предупредил он тихо, когда Курт, неспешно приблизясь, отошел к самому дальнему краю скамьи, косясь в очаг с недовольством. – Я промерз до самой печенки и с места не сдвинусь ради потакания твоим фобиям.

      – Как