Варяжская правда: Варяг. Место для битвы. Князь. Александр Мазин

поскольку в варягову меховую одежку был завернут Духарев, совавшего в зубы Сереге чашку с горячей жидкостью. Духарев пил – и снова проваливался в бред, и в бреду думал: может, это и есть явь? Может, он валяется в какой-нибудь питерской вонючей луже, пьяный, избитый, невменяемый, а Рёрех и весь этот древнерусский цирк – его предсмертный глюк…

      А утром все прошло. То есть не «древнерусский цирк», а горячка. Проснулся Серега с вполне нормальной температурой и приличным самочувствием. Слабость, конечно, была, и спина болела, но это мелочи.

      Рядышком, на войлоке, спал варяг. На его спине, в ее холмах и распадках, паслись стада комаров. Серега поломал комарам кайф, накрыв варяга курткой.

      Зря. Рёрех сразу проснулся и скомандовал: развести костер и заняться завтраком.

      После завтрака старик отдыхал, а Серега работал: метал топорики в сухую ольху. С одной руки, с двух, со спины, лежа… Из всех положений попадал одинаково редко. Запыхался и взмок, поскольку за топориками приходилось бегать.

      Часика через два варяг позволил ему передохнуть, попить кипятку с брусничными листьями.

      Спина уже почти не болела.

      – Рёрех, ты зачем меня ядом травил? – решился спросить Духарев.

      – Обратно пойдем – еще раз смажем, – флегматично ответил старый палач. Минуты через две добавил: – Второй раз легче будет.

      – Я счастлив! – желчно отозвался Духарев. – А без первого мне еще легче было бы, кстати.

      – Не легче, – покачал головой варяг. – Воин боли не боится, железа не боится, воды и земли не боится. И отравы тоже. Привыкнуть должен.

      – Угу, – пробормотал Серега.

      Это, выходит, ему иммунитет к яду прививали. Спасибо, что не к отрубанию головы!

      Еще через три дня вышли к речке. Сварганили небольшой плотик – не для себя, для вещей, переплыли на другой берег. Сухой, что приятно. На берегу и заночевали. А утром наконец пришли к цели.

      – Это сильное место, – чтобы сесть на землю, Рёрех оперся на древко сулицы. Не похоже, чтобы «сильное место» прибавило ему сил. Угонял дедушку форсированный марш-бросок.

      – В каком смысле – сильное? – Духарев оглядел заросшую клевером поляну. Ничего примечательного, кроме почерневшего от времени столба, врытого в холмик метровой высоты. И столбик, и пригорок совершенно терялись в тени великолепного, не менее семи охватов, высоченного дуба. Ну, дубов и там, откуда они пришли, хватало. И потолще найти можно.

      Рёрех прислонился спиной к стволу, вытянул покалеченную ногу, а здоровую поджал под себя.

      – Сильное. Ты почувствуешь. Попробуй.

      – Ладно, – легко согласился Духарев.

      Он аккуратно положил на траву рогатину, снял обувь, вышел на середину полянки, остановился. Трава еще не просохла от росы. Солнышко грело щеку, деловито гудели шмели.

      Серега согнул ноги в коленях, вытянул руки, прикрыл глаза и сосредоточил мысли в нижней половине живота.

      Никаких дополнительных ощущений