Невеста вечности. Татьяна Степанова

конечно же, после этой фразы весь короткий путь от санатория до дома Уфимцева Катя сгорала от нетерпения. Вот оно! Вот что она предчувствовала в этом деле – какой-то подвох. Что-то необычное, что сразу всех заставило взглянуть на это дело под совершенно другим углом.

      Кирпичный коттедж встретил их тишиной – калитка распахнута настежь. Страшилин осмотрел ее. Эксперты действительно уже закончили осмотр и собирали оборудование.

      – Что нового?

      – Его мобильный пропал. Нигде нет, сколько ни искали, – ответил старший группы.

      – Не факт, что он имелся у старика. Впрочем, сейчас редко кто не имеет. – Страшилин поднялся на крыльцо, Катя следовала за ним, подгоняемая адским любопытством. – Все звонки на его здешний домашний номер проверим, конечно. И насчет сотового попытаемся выяснить. Прошу вас, заходите, – он вежливо и широко распахнул дверь перед Катей. – Трупа там нет, зато одна улика имеется.

      Катя прошла в дом – и тут тоже после всей утренней оперативно-следственной суеты необыкновенно тихо и пусто. Кухня… Комната, где Уфимцева убили. Камин погас, остатков обгорелой лампы в нем больше нет – все это изъяли на экспертизу. Заношенных тапочек на полу тоже нет.

      Вот место, где лежало тело. А вот тут участок пола до сих пор прикрыт полиэтиленом с маркером полицейской ленты.

      Страшилин всем своим крупным массивным телом просочился между комодом и стоявшей у двери Катей, стараясь не толкнуть ее, и нагнулся. Сдернул полиэтилен.

      Катя увидела на полу бурые пятна. Кровь… и справа…

      Она наклонилась, чтобы лучше рассмотреть.

      Бурые каракули.

      Неровные, судорожно корявые буквы, явно написанные кровью.

      Матушк…

      Катя наклонилась совсем низко. Эта кровавая надпись…

      – Что это, по-вашему? – спросил Страшилин.

      – Матушка. Тут написано «матушка» без последней буквы.

      – Вот именно.

      – Это Уфимцев написал?

      – Первое, что я проверил, когда увидел надпись, – его пальцы правой руки. Указательный и средний в крови. Первый удар лампой пришелся ему прямо в лицо, кровь потекла из носа, второй раз ударили его сбоку – у него тяжелая черепно-мозговая травма, но он жил еще несколько минут.

      – И успел написать имя своего убийцы? – спросила Катя.

      – Да, успел написать имя своего убийцы, – Страшилин смотрел на кровавые каракули, – или это убийца написал, используя руку Уфимцева, чтобы пустить нас по ложному следу.

      – Если убийца прикасался к телу, осталась его ДНК.

      – Необязательно. Но эксперты это проверят. Есть мысли по поводу надписи?

      – Вообще-то да, – медленно сказала Катя, – но я пока воздержусь от высказываний.

      – Да, пока воздержитесь. Мне не до пустой болтовни.

      Катя вспыхнула, но Страшилин, казалось, этого даже не заметил.

      – Книгу его, Библию, эксперты упаковали, это вещдок. Достаньте себе другую. Думаю, в ближайшем будущем мне потребуются ваши консультации, – Страшилин снова закурил. – Завтра я с утра займусь звонками в МИД, надо