Буря мечей. Пир стервятников. Джордж Мартин

как летний шелк, он наложил стрелу, прицелился и выстрелил. Его стрела вонзилась в древко Милашки Доннела.

      – Ну как, парень, годится? – спросил Ульмер, отходя назад.

      – Ничего, – ворчливо признал Доннел. – Это тебе ветер помог – когда я стрелял, он дул сильнее.

      – Вот и взял бы его в расчет. Глаз у тебя верный и рука твердая, но этого мало, чтобы побить стрелка из Королевского леса. Сам Дик Оперенный учил меня натягивать лук, а лучшего стрелка на свете еще не бывало. Я тебе про него рассказывал или нет?

      – Раз триста. – В Черном Замке все слышали рассказы Ульмера о знаменитой разбойничьей шайке, о Саймоне Тойне, Улыбчивом Рыцаре, Освине Длинношеем, Трижды Повешенном, Венде Белой Лани, Дике Оперенном, Пузатом Бене и остальных. Доннел углядел застрявшего в грязи Сэма и крикнул: – Эй, Смертоносный, иди покажи, как ты убил Иного. – Он протянул Сэму свой длинный тисовый лук.

      Сэм покраснел.

      – Я это сделал не стрелой, – сказал он, – а кинжалом из драконова стекла… – Он знал, что случится, если он возьмет лук. Он промахнется, стрела уйдет поверх вала в лес, и над ним посмеются.

      – Ничего, – сказал Алан из Росби, тоже хороший лучник. – Мы все хотим поглядеть, как Смертоносный стреляет, правда ведь, ребята?

      Сэм не мог слышать их насмешек, видеть презрение в их глазах. Он повернул назад, но правая нога увязла в грязи, и сапог сполз с нее. Сэму пришлось вытаскивать его руками под их издевательский смех. Несмотря на несколько толстых носков, он промочил ногу насквозь. «Ни на что ты не годен, – с отчаянием подумал он, обратившись наконец в бегство. – Отец был прав. Тебе ли оставаться в живых, когда столько смелых мужчин погибло?»

      Гренн присматривал за костровой ямой к северу от ворот и теперь, раздевшись до пояса, колол дрова. Он весь раскраснелся, и кожа блестела от пота. При виде ковыляющего к нему Сэма он ухмыльнулся.

      – Иные забрали у тебя сапог, Смертоносный?

      И он туда же!

      – Я завяз в грязи. Пожалуйста, не называй меня так.

      – Почему? – неподдельно удивился Гренн. – Это хорошее имя, и ты честно его заслужил.

      Пип всегда говорил, что Гренн туп, как колода, и поэтому Сэм терпеливо объяснил ему:

      – Это все равно что назвать меня трусом, только на другой лад. – Стоя на левой ноге, Сэм натянул залепленный грязью сапог. – Они смеются надо мной, как смеются над Бедвиком, называя его великаном.

      – Но он не великан, а Паул никогда не был малышом, разве что в младенческие годы. А вот ты в самом деле убил Иного, и потому это не одно и то же.

      – Да я же просто испугался, вот и все!

      – Не больше, чем я. Это только Пип говорит, будто я чересчур тупой, чтобы бояться. Я могу струхнуть не хуже кого другого. – Гренн бросил в огонь наколотые поленья. – Я и Джона боялся, когда мне приходилось с ним драться. Он двигался очень быстро, и мне каждый раз казалось, что он меня убьет. – Сырые дрова шипели в огне, пуская густой дым. – Просто я никому не говорил про это. Мне иногда сдается, что