Злые боги Нью-Йорка. Линдси Фэй

не было лишней комнаты.

      Однако, достигнув мрачного и сурового здания, я обнаружил на парадном крыльце своего брата Валентайна, беседующего с внушительным Джорджем Вашингтоном Мэтселлом. Даже Вал почтительно слушал озабоченного Мэтселла. Он достал руки из карманов, только заложил широкий палец за жилетку, по которой сплошь цвели ландыши. Эта поза говорила о многом.

      – Капитан Уайлд, – сказал я. – Добрый день, шеф Мэтселл.

      – Где, во имя Господа, вы были все утро? – спросил он, едва завидев меня.

      – Встретил окровавленную девочку, пришлось позаботиться о ней. Не важно, все равно ни к чему не привело. Как вы поживаете, сэр?

      – Не очень, – ответил он.

      Валентайн рассеянно потер губы.

      – Почему же? – спросил я, сжимая свою звезду в предвкушении, как я швырну ее прямо в лицо брата.

      – Потому что мы нашли скопытившегося птенчика на Мерсер-стрит, в моем округе, – ответил Вал. – Одежды сан, весь разделанный, увидишь – срубишь весь завтрак на пол. Клёвый маленький пацан был. Симпатичный такой, как их делают. Мы стараемся приберечь эдакие новости, но проще сказать, чем… а где, дьявол тебя раздери, твоя медная звезда, юный Джек Денди?

      К своему собственному величайшему удивлению, когда я достал звезду из кармана, я не швырнул ее брату в лицо. Я прицепил ее на место.

      Глава 6

      Все гонения, которым истинная Церковь подвергалась со стороны язычников, евреев и всего мира, ничто в сравнении с теми, которые она переживает от неумолимой жестокости самого ненасытного убийцы людей.

О папе, от Оранжистского общества протестантской реформации, 1843 год

      В то утро я так и не вернулся к своему патрулированию. Мэтселл отправил меня с Валом в новое здание полицейского участка Восьмого округа, на углу Принс и Вустер-стрит. Конечно, я яростно отстаивал свою линию. Тем временем разошлись слухи о моей находке Айдана Рафферти, и это наверняка было принято к сведению. Полагаю, шеф решил не давить на потрясенного недавнего рекрута, поскольку тело младенца занимает одну из первых строчек в списке наихудших способов провести утро, даже в Нью-Йорке. О чем Валентайн, с присущим ему беспредельным тактом, напомнил мне, пока мы рысили на север в наемной повозке.

      – Слышал о том задушенном ирландском крохотуле. Небось тебе здорово захотелось свалить, а? – спросил он, сложив руки на набалдашнике трости и небрежно расставив ноги, насколько это возможно в двухколесном экипаже.

      Молодое лицо Вала стягивало раздражение, вечные мешки под глазами заметно припухли.

      – Веселенькое бы время ты мне обеспечил, Тим. Я обещал Мэтселлу, что ты будешь на высоте.

      – Не припомню, чтобы я просил тебя о чем-то таком.

      – Ничего, пустяки. Не будь такой язвой.

      Мой взгляд лениво прошелся по рукам брата, переплетенным на трости. Пальцы чуть подрагивали. Я перевел взгляд и посмотрел на зрачки.

      – Ты трезв, – вслух размышлял я; когда я увидел брата, то предположил, что он, тоскуя по любимым