Измена в подарок. Стася Андриевская

руку:

      – Да хорош, братан, ну понял я – сильно не приставать. Но это ж всё в шутку, ну ей же самой нравится, так, для виду только пищит. Не нравилось бы – давно бы ушла, я ж её к ноге не привязывал. Но она же здесь сидит! Значит, ей нравится?

      Димка окинул меня задумчивым взглядом и словно нехотя ответил на Петькино рукопожатие.

      – Интересные у вас нежности, ничего не скажешь.

      Хлопнув друг друга по плечам, он разошлись по своим сторонам стола.

      – Милые бранятся – только тешатся! – заявил Петька и, закорячившись наконец на своё место, снова сгрёб меня в охапку. – Правда же, Светик?

      – Да пошёл ты! – зло зашипела я и, вырываясь, попыталась вскочить, но Петька, не пуская, тоже резко дёрнулся и потянул меня на себя.

      Самодельная шаткая лавка качнулась, и все пять человек, сидящих на ней, с громким единым охом, а потом и хохотом сильно накренились назад. Лавка пару мгновений повисела под критичным углом – видно кто-то успел ухватиться за стол, но не выдержал общей массы падающих – и рухнула назад.

      Смех, визги, причитания… Петька, прижимающий меня к песку: «Свету-у-уль», его губы на моей шее… А я не могу даже отпихнуть его. Я задыхаюсь от боли, мне кажется, что голень, которой я со всей дури стукнулась об стол, переломана, из неё торчат кости и хлещет кровь… А Петька всё наглеет, и ребята уже начинают замечать это:

      – О-о-о… похоже мы тут лишние!..

      – А говорила – те трогай! Все вы бабы такие!..

      – Дим, ты должен исполнить моё желание!.. – капризно причитает Анжелка.

      – Какое желание, Энжи? Не-е-е, не пойдёт, майку снимай, давай! – орёт кто-то из пацанов….

      – А-а-а, нога!.. – наконец увернувшись от Петьки, застонала я и подтянула её к груди. Кости не торчали, конечно, да и кровища не хлестала – так, сочилась из ссадины, но было очень больно и ещё больше обидно, что Димка наверняка видел, как этот козлина целовал меня. Ну что за придурок, а? За что мне это наказание?

      – До свадьбы заживет, – громогласно захохотал Петька.

      – Умм… – только и могла простонать я в ответ, активно оглаживая ногу по краям раны.

      – Ну, давай, давай, подую… – снова вцепился в меня придурок.

      – Да подожди ты со своими шуточками, не видишь, ей больно!

      Чьи-то уверенные, сильные руки подхватили меня подмышки и осторожно помогли встать.

      – Наступить можешь? Попробуй!

      Димка! Его глаза полные озабоченного внимания были так близко, что мне показалось – даже боль утихла.

      – Нормально… вроде.

      – Точно? Может, тебе в травму надо?

      Он прижимал меня к себе, так осторожно и при этом так крепко, что я чувствовала перекаты его мышц, запах его кожи – горячий, слегка отдающий по́том и какими-то машинно-маслянными нотками, и вместе с этим – что-то неуловимо древесное, чуть дымное…

      Стоп-стоп! По́том? Разве это может быть приятно?

      Да! Чёрт возьми, да! Прильнуть бы к нему, прорасти каждой клеточкой, каждым нервом, так, чтобы навсегда… Какая нога? Какая боль? Лишь бы он продолжал сжимать меня в объятиях…

      – Не