Пришлый магистр. Оксана Бараусова

Зося поглядывала на пройдоху.

      Та снова мяукнула, и Зося замолчала.

      Нет никакого смысла далее работать. Глаза уже и так щиплет, буквы совсем поплыли. Теперь и не различить почти ничего. Взяла подсвечник и двинулась на кухню, расположенную в дальней части дома. Ветер бился в оконные створки, рвался в дверь, что вела на двор, словно ворюгой подлым был, в дом просочиться желающим. А дождь, дождь-то какой хлещет, точно кто на небеси сидит и из ведер гигантских град Петров поливает.

      Поварня у них в доме небольшая была. По правую руку печь, горшки да сковороды по крюкам висят. Рядом дверь, что на дворик внутренний ведет, напротив двери полка с посудой. Стол, за которым как раз ученики Академии и столуются. Подле – лавки дубовые. А большего ничего в кухне и не было. Впрочем, и не надо большего-то. Зося в угол прошла, сметанку проверила, хорошо ли устоялась.

      – Нет, тебе ничего не дам, ты и так сегодня от пуза полакомилась, – заявила рыжей кошке.

      И с тоской подумала о постели в каморке под самой крышей. Ох, как хочется верить, что не залило ее каморку дождем. И лужи на половицах не красуются. Иначе отец возомнит, что должен лезть на крышу и самолично чинить ее. А таланта плотницкого за батюшкой явно не наблюдалось. Сколь умно и совестливо занимался он со студиозусами, столь неудачлив был во всем, к чему руки прикладывать надобно.

      Заботы, кругом одни только заботы.

      Зося взяла с полки горшочек с горохом и при догорающей свече принялась его лущить.

      Что-то потерлось о ее ноги. Что-то! Да конечно же, кошка. Но не рыжая, а другая, ласковая да пугливая. И Зося поддалась «искушению», склонилась вниз:

      – Тоже молочка хочешь, да?

      Серая кошка с шелковистой шкуркой была ее любимицей. И мышеловица отличная, и скромница. И сейчас мыша отловила, эвон, рыжуха, лежавшая на пороге кухни, лапками грызуна невезучего придерживает. Одна ловит, другая жрет.

      – Нет, ты мне скажи, зачем с этой наглицкой мордой-то делишься, а? – Зося втянула кошку на руки и заглянула в ее совсем янтарные глаза, – Глупо ведешь себя, подруга! Рыжая у нас и так жирна, что твой грешник в аду. А мышь ты поймала. Ты ее у этой обжоры отнять должна, вон у тебя какие когтищи, и бояться тут нечего.

      Кошка заурчала, и Зося спустила ее с колен на пол. Так, сметана у нее готова, гороха она изрядно налущила. Пора и на боковую отправляться.

      – Пошли, пошли прочь! – шуганула кошек и заперла дверь.

      Непогодь на дворе не утихала. Зося вздохнула, взяла прогоревшую свечу и двинулась к лестнице на чердак. Если дранку с крыши прочь сорвало, придется просить юнцов делом заняться. Может, Бориску Салтыкова? Он ей задолжал кое-что. Не она ли ему проблему черепахи Архимедовой растолковала? Вот пусть теперь от починки крыш и не открещивается.

      И тут Зося замерла.

      К посвистам и завываниям бури примешивался теперь еще иной звук. Стук, звучавший иначе, чем стучание ставень на ветру. Кто-то со всей дурной мочи колотил кулаками в дверь.

      Может, отца позвать? Но