Мо, или Щенок, который умел ждать. Сара Уикс

встала утром. Может, послышалось, сказала она себе. В конце концов, она скорее полудремала, нежели спала. А может, всё-таки приснилось. Но в глубине души Мелоди знала, что это был не сон и она ясно всё слышала.

      «Радость моя».

      С тех пор как они с отцом столкнулись в магазине с Нэнси Монтгомери, прошла неделя. Отец продолжал вести себя странно, отрицая, что происходит нечто необычное. Поэтому Мелоди стала внимательно прислушиваться и присматриваться – и, в конце концов, это принесло плоды.

      Заправив кровать и сунув пижаму под подушку, она оделась и спустилась на первый этаж. Кислородный баллон дедушки стоял в коридоре, а тянувшаяся от него длинная пластиковая трубка лежала на полу и шипела словно змея. Мелоди совершенно забыла, что он собирался приехать на выходные. Она распахнула внешнюю дверь и вышла на крыльцо.

      – Если кому интересно, я не сплю! – крикнула она во дворе.

      Из-под слегка приподнятых гаражных ворот торчали обшарпанные мыски дедушкиных кожаных шлёпанцев.

      – Секунду! – крикнул в ответ Дедуль. – Я тут молоток ищу!

      Дедуль всегда говорил это, когда его заставали за курением в гараже. Хотя у него нашли эмфизему, он ни в какую не соглашался отказываться от любимых «Пэлл-Мэлл». Когда ему казалось, что никто не видит, он отключался от кислородного баллона и украдкой шёл курить.

      Мелоди вернулась в дом и нашла на кухонном столе записку, нацарапанную на обратной стороне жёлтой листовки с объявлением об открытии салона красоты. Она пробежала пальцами по коротким тёмным волосам. Ей никогда не доводилось бывать в салоне красоты. Её волосы всегда подравнивала бабушка, пока была жива, а потом Мелоди научилась делать это сама, повернув зеркало на дверце шкафчика с лекарствами так, чтобы видеть затылок.

      «Хороших выходных! Присматривай за Дедулем, – сообщала записка знакомыми папиными каракулями. – Если что-то случится, звони по этому номеру».

      Мелоди искренне надеялась, что ей не придётся звонить «по этому номеру», потому что папины восьмёрки было невозможно отличить от двоек и троек. Он подписался как обычно: «Целую миллион раз. Папа».

      Мелоди отложила листовку и налила себе стакан молока. На столе стояла коробка с пончиками. Девочка взяла себе один, посыпанный сахарной пудрой, разломила его пополам и уже приготовилась макнуть в молоко, но скрипнула дверь и в дом, шаркая, вошёл дедушка.

      – Я на кухне! – позвала она.

      Минутой позже дедушка Мелоди уже крепко обнимал внучку. Трубка от баллона заняла положенное место у него под носом, соединив мужчину с баллоном в форме цилиндра, который он повсюду возил за собой на маленькой тележке. Мелоди задержала дыхание, обнимая его в ответ. Она искренне любила деда, но ненавидела запах сигаретного дыма, пропитавший его одежду и волосы.

      – Видела записку отца? – спросил он. – С таким почерком надо было становиться врачом.

      – А что, у всех медиков плохой почерк? – поинтересовалась Мелоди, погружая кусок пончика в молоко.

      – У моего волосатые руки.

      – Если ты вдруг не знаешь, это нелогичное заключение, – сумничала