Заносы. Борис Тропин

Железнодорожного – готов! Первый раз двое человек его под руки взяли, хотели все-таки сдать. Номер не прошел. Нам такой скандал устроили – вспомнить стыдно. Второй раз мы за ним специально следили. Водка, у кого была – у всех отобрали, чтоб уж наверняка. Посадили – вроде, держится. Подъехали к призывному пункту – готов! Мы его даже из автобуса выносить не стали. Так что на вас вся надежда! Может, он хоть своих товарищей послушает. А мы со своей стороны его предупредили: не возьмут в третий раз – отдадим под суд! Должен бояться, если не дурак! Только до областного пункта довезите и сдайте, а там он пусть хоть вусмерть упьется!

      Фетисов этот не дурак: окончил шоферские курсы от военкомата, но в Армию не спешил – а куда она денется. Мы вошли к нему в доверие. Секрет напивательства оказался нехитрым. Бутылка водки, которую у него опять отобрали, была вовсе и не водкой. Просто вода, только умело запечатана. А вот компот в трехлитровой банке, хоть в нем и плавали черносливки, яблочки, изюм, – вовсе не компот, а самогон. Мы его разоблачили, поговорили по-хорошему, банку отняли и как огурчика вместе с самими собой сдали на призывном пункте. Фетисов сначала расстроился, но мы ему банку вернули, и он философски махнул рукой – чему бывать, того не миновать.

      Трое суток провалялись на деревянных топчанах в ожидании, а потом пришел и наш «покупатель». Вызвали по фамилиям, посадили в автобус и повезли.

      Девятое мая. В Москве раннее утро. Травка зеленеет, тюльпаны распускаются. Солнышко. Тепло. Праздник. На душе хорошо и тревожно. Тем не менее, обещания обещаниями, но надо уточнить.

      – Далеко едем? – у сопровождающего лейтенанта спрашиваю.

      – Внуково, – отвечает лаконично, как спартанец.

      – А потом? – продолжаю потихоньку выпытывать. – На юг?

      Посмотрел на меня как-то подозрительно, кивнул.

      – На юг.

      Ну и хорошо. Сели в самолет. Я поближе к лейтенанту. Летим.

      – Мы с районным военкомом, считай, друзья, – рассказываю. – Я ему сразу сказал – только в Крыму служить согласен! А если нет – справку возьму, что обмороженный и мать одна пенсионерка. Но он мужик нормальный – сделаем, говорит, южное побережье!

      Лейтенант снова посмотрел на меня подозрительно и странно.

      – Точно, – кивнул, – южное побережье. – Отвернулся к иллюминатору и вздохнул: – Век бы его не видать!

      Ишь ты, думаю, Крым Крымом, а условия, выходит, разные! А может, ему там уже надоело или он больше север любит? Есть люди, которые жару плохо переносят. А мне, наоборот, солнышко нравится, море, фрукты…

      Час летим, два, три… Я в иллюминатор – Крым не показался? Облака под нами были плотной пеленой – кончились. Солнце яркое. А внизу все бело! Что такое?! Я снова к лейтенанту:

      – Мне военком Крым обещал! – говорю. – Черное море. А там внизу все белое!

      – Не в тот самолет сел, – отвечает.

      Спартанец хренов!

      – Вы же сами сказали – южное побережье!

      – Правильно, южное. Только море не Черное.

      – А какое?

      – И