Маша, прости. Алена Артамонова

пятнах, с резко обозначенными морщинами было залито слезами. Поверх ночной рубашки на ней был надет махровый халат, чего Нина Сергеевна не позволяла себе даже тогда, когда болела.

      – Мама! – требовательно крикнул он.

      Женщина вздрогнула и заплакала еще сильнее.

      – Мамочка, ну успокойся, – Светка, уткнувшись в материнские колени, тоже продолжала рыдать.

      – Где отец? – не унимался Федор.

      Мать как-то сразу подозрительно перестала всхлипывать и, посмотрев на сына, безжизненным голосом произнесла:

      – У тебя скоро будет братик.

      – Какой братик? – опешил Федор.

      – А может, сестричка, – голос был без эмоций. – Твой отец женился на молоденькой девице.

      – Кто женился? Мам, ты что говоришь? – Федор никак не мог осмыслить услышанное.

      – Папаша ваш женился, – неожиданно громко взвизгнула мать. – Не нужны мы ему больше!

      – Это неправда, – мальчик попятился к двери.

      – Неправда!!!– заорала она. – Ну, конечно, он ведь у вас всегда прав! Папа, папочка! А папочка удрал!!!

      Федор заткнул уши, выскочил на лестничную площадку и босиком побежал вверх. Остановившись перед закрытой чердачной дверью, он стал с яростью срывать замок, и только оказавшись на пыльном грязном чердаке, Федор расплакался.

      «Папа!» – он не мог поверить, что отец их предал.

      Существует расхожее мнение, будто отцы больше любят дочерей. У них все было по-другому. Светка была маминой дочкой, а он папиным сынком.

      Ему пять лет. Они всей семьей гуляют по Центральному парку. Федор не слезает с широкой шеи отца, а мама, молодая и красивая, держит за руку Свету. Они едят мороженое и весело смеются. Федька хохочет громче всех, еще бы, ведь он, наконец-то, выше сестренки, и не важно, что это ненадолго.

      Ему одиннадцать. Отец взял его в мужскую компанию на рыбалку. Друзья отца тоже имели сыновей, но приехали без них, поэтому мальчик сразу почувствовал себя равным. Вечером у костра мужчины попивали водочку и неспешно вели свои взрослые разговоры, а Федор с серьезным видом вставлял реплики.

      – Мужик! – гордо сказал отец и похлопал его по плечу.

      В прошлом году они всем классом сбежали с урока химии. Директриса вместе с химичкой устроили внеочередное родительское собрание. Мать, вернувшись с разбора полетов, усадила сына на кухне и, пока готовила ужин, вела воспитательную беседу.

      – Федя, ну как ты мог? Ты ведь комсомолец!

      – Мам, ну ведь все ушли! – взывал подросток к ее благоразумию.

      – Ну и что? – Нина Сергеевна сурово нахмурила брови. – А ты бы остался!

      – Один?! – «Как она не понимает?»

      – Почему один? Ты бы остался, кто-нибудь посмотрел на тебя, и тоже бы остался. Так, глядишь, никто никуда бы не ушел! – фантазировала мать.

      Пытка длилась уже больше часа. Федор устал сопротивляться и отнекивался короткими «Угу».

      – Ты мне не угукай, – пригрозила мать.

      Положение