Гипно Некро Спам. Олег Гладов

кушетке пожилую женщину. Её сбила машина. И она тоже умерла.

      Ади вцепился в Жизнь. Вцепился обеими руками и зубами.

      Он видел вокалиста астраханских «Поху&деть» Ильдара.

      Тот сидел на стуле у изголовья кровати и рассказывал неспешно:

      – Короче, такую татуху хочу себе сделать… На всю спину. Короче, прикинь, две огромные руки. В одной руке – всемирный торговый центр. Типа, как косяк. А во второй руке, в ладони – люди там, обломки самолёта… Рассыпавшаяся башня-близнец… Вот. И забивает. Кто-то.

      Ади видел каждую веснушку на лице Ильдара. Ильдар улыбался.

      Спросил вдруг:

      – Не надоело тут в красную икру играть?

      И захохотал.

      Пока Ади лежал в реанимации, на соседней койке, сменяя друг друга, умерло пятнадцать человек. С ранами куда менее тяжёлыми, чем у Ади.

      Ади вырезали часть кишков и половину желудка.

      Он вцепился в Жизнь.

      И, действительно, очень долго ходил с трубкой, торчащей из живота, по которой выходили фекалии.

      В тот день, когда сняли последние швы, у него было отличное настроение.

      Он неделю провёл на даче в глубоком Подмосковье, прежде чем спросил Спирохету, лежащую в соседнем шезлонге:

      – Кто он?

      – Он назвал себя Икс, – после короткой паузы произнесла Спирохета. В эту секунду она зауважала его на десять делений в красное. Так она сказала [Ф] Ольге несколько лет спустя.

      – Я его итак всегда хотела, а теперь стала хотеть его ПОСТОЯННО.

      [Ф] Ольга кивнула.

      Ади, казалось, не изменился.

      Его не было в Русской Редакции больше года.

      Он просто как-то пришёл на час раньше всех и сел за свой стол. И каждый, кто в тот день входил в дверь офиса, первым делом видел Ади.

      Не заметить его в тот день было сложно. Он сидел в огромном прозрачном кубе, установленном прямо посредине просторного @chtung (!) цеха.

      Стеклянный куб диагональю пять метров.

      С толстыми прозрачными стенами.

      Видимым с любой точки редакторскими столом, креслом и монитором.

      Кабинет, с низким чёрным кожаным и очень удобным диваном в прозрачном углу.

      По слухам, внутри была установлена особая система кондиционирования воздуха. Настолько особая, что вторая такая же, только чуть похуже, – на орбитальной станции «Мир».

      По слухам, стекло было пуленепробиваемым.

      По слухам, ни один разговор в этом кабинете нельзя было подслушать даже с помощью лазера.

      По слухам, слухи эти распускал сам Ади.

      В его прозрачном кабинете всегда было прохладно. И ничем не пахло.

      Стекло не пропускало сюда и запахи тоже.

      По ту сторону витали въевшиеся в синтетические поверхности молекулы благовоний дорогого, но растворимого кофе, перегревшихся «лэптоповских» аккумуляторов.

      Пахло бумагой, недавно привезённой из типографии, и полиграфией вообще. Пахло «Житаном» и микроволновкой.

      Там. За стеклом.

      Здесь не пахло