Твое место на зоне. Владимир Колычев

какая-то ходячая, мысленно отметил Матвей. Но, как ни нелеп этот мент, от него так просто не отвертишься. Пришлось доставать справку об освобождении.

      – Та-ак, значит, ты у нас из бывалых! – язвительно изрек второй мент, среднего роста, но руки длинные, как у обезьяны, и башмаки не меньше, сорок пятого размера. Сержант.

      – Мы тебя давно приметили, – ехидно сощурился старшина.

      – С того момента, как ты портмоне у гражданина стащил, – восторженно добавил сержант.

      – Какое портмоне?

      Матвей медленно поднял на него глаза. Никаких эмоций во взгляде – ни злости, ни удивления. Полное спокойствие. Штиль над Ледовитым океаном. И арктический холод... Матвей умел так смотреть, что под его взглядом собеседника пробирал холод. Природный дар. Ему даже погоняло на «взросляке» дали – Холод.

      Сержант невольно поежился, отвел взгляд. Но оборотов не сбавил. Понимает, что Матвею проблемы не нужны, поэтому быковать он не будет.

      – Портмоне ты, парень, стащил. Лопатник на вашем жаргоне.

      – Какой жаргон? Какой лопатник? О чем это вы?

      Матвей не баклан какой-то, чтобы базлать с ментами по «фене». Он умеет общаться на языке «ботвы». Не на киче же он родился в конце концов. В школе до четырнадцати лет учился, шесть классов образования как-никак.

      – А ну хорош придуриваться! – зычно рявкнул старшина и ожесточенно схватил его под локоть. – Пошли!

      Сопротивляться Матвей не стал, позволил отвести себя в опорный пункт. Там менты совсем раздухарились. Ошмонали его – забрали деньги, билет на поезд, часы, зажигалку. И сунули в зарешеченный стакан типа «обезьянник».

      В том же стакане на узкой истертой скамейке сидел неопрятного вида парень. Короткая стрижка, пепельно-серого цвета узкое, вытянутое книзу лицо, крылья носа одной ширины с переносицей. Смотрит исподлобья.

      – Здорово, братан! – блеснул золотой фиксой «пассажир».

      Матвей не ответил. Молча сел, медленно поднял глаза, смерил собеседника подозрительным взглядом.

      – Э-э, ты чо, в натуре, за наседку меня принял? – не на шутку возмутился пацан.

      Кто его знает, может, и наседка. Но это вряд ли. Слишком мелко плавают вокзальные менты, чтобы держать при себе штатного стукача. Хотя всяко бывает...

      Матвей продолжал молчать. Зато сосед не унимался.

      – Э-э, да я тебя припоминаю!.. Погоняло не помню, давно было... Постой, когда же... Да, лет пять назад, да... Или шесть... Или семь... Ты на мордовской малолетке был... Ты этапом на взросляк собирался уходить, а нас только пригнали... Ты, кажись, в первом отряде был. У вас Чубан тогда смотрел, он мой зема, да. Я к нему приходил, а ты мимо идешь, глянул на меня так, аж мурашки по спине... Взгляд у тебя запоминающийся. Так бы я тебя, может, и не узнал...

      – Извини, брат, не припомню, – покачал головой Матвей. – А Чубан у нас был, это верно. Правильный пацан...

      – Так правильный, не вопрос. Он щас под Воркутой греется. Положенцем поставили...

      – Уже короновали, –