Изгнанник. Лариса Петровичева

двое послушников подхватили женщину и оттащили в сторону. Крестьянка продолжала причитать, но уже как-то бездумно, автоматически, словно внутренне успела смириться с потерей мужа, и теперь вела себя так, как требовал заведенный порядок. Муж вряд ли выживет, поэтому она плачет, кусает пальцы и путает молитвы и проклятия. Так положено, и от нее самой ничего не зависит.

      Шани и сам не знал, почему решил податься в лекарский зал. Наверно, потому что никогда не видел ампутации. Их класс на лицейских уроках медицины водили в больницы, но там все операции проводили роботы, а хирурги просто стояли за мониторами и отдавали команды в случае редкой необходимости. А тут, должно быть, Авиль возьмет огромную пилу и станет пилить ногу несчастного парня. Шани вспомнил, как читал «Войну и мир», и какой страшной стала для него сцена в перевязочном пункте.

      Крестьянин лежал на грубом металлическом столе, и Авиль быстрыми движениями срезал с него штанину, освобождая место для работы. Отец Гнасий готовил необходимые инструменты: от вида жутких клещей, изогнутых лезвий и квадратных пил у Шани потемнело в глазах, и он схватился за ручку двери, чтоб не упасть. Парень оставался в сознании, посеревшее лицо покрывали горошины пота, а с распухших искусанных губ слетали негромкие имена святых вперемешку с не знакомыми Шани словами.

      Наркоз, подумал Шани. Они должны дать ему наркоз, иначе он умрет от болевого шока. А знают ли тут о наркозе вообще?

      – Отец Гнасий, – тихо окликнул Шани. – Вы его усыпите?

      Отец Гнасий и Авиль обернулись, только сейчас заметив присутствие Шани, и на их лицах отобразилась целая гамма эмоций, от удивления до злости. К нему отнеслись как к неожиданной помехе, Шани это прекрасно понял, но уходить не собирался.

      – Малыш, уйди, – недовольно произнес отец Гнасий. – Сейчас не до тебя.

      – Вы его усыпите? – с нажимом повторил Шани. – Его надо погрузить в сон, иначе он умрет. Он умрет от боли, если не будет спать.

      Он мог бы рассказать о торможении нервной системы, расслаблении скелетных мышц и временном отключении рефлексов, но у него просто не хватало слов. Лингвистический ступор. Авиль отложил ножницы и направился к Шани, собираясь без обиняков выставить его за дверь, но Шани схватил лекарника за руку и вскрикнул:

      – Вы его убьете! Его надо усыпить!

      Авиль не сдержался и закатил Шани затрещину. Нервы его были на пределе, а мальчишка твердил о каком-то сне так, словно что-то понимал в лекарском деле.

      – Нет, мы его не усыпим! – рявкнул Авиль. – Откуда такие бредовые идеи? Я сделаю все, что в моих силах, а на прочее – воля Заступника.

      – Малыш, твоя пластинка может помочь? – подал голос отец Гнасий. Шани отрицательно мотнул головой. Прибор первой помощи, выданный ему в пакете Милосердия перед отправкой в ссылку, не был рассчитан на такую сложную задачу, как ампутация конечности у инопланетянина. Авиль махнул рукой.

      – Тогда уйди с глаз, не мешай.

      Шани взглянул ему в лицо и прошептал:

      – Винный