Ошибка. Светлана Талан

я буду спать столько, сколько смогу. И пусть хоть кто-нибудь попробует разбудить меня рано! Как хорошо было в детстве, когда тебя вечером укладывают спать, а утром рано не поднимают!

      – Так почему же ты часто спрашивала: «Когда я уже вырасту?»

      – Потому что была глупенькой, а ты, мама, не объяснила мне, что быть взрослой нелегко, – ответила Вероника и рассмеялась. – Кстати, давай Уле дадим выходные, пока я буду здесь. Я ей привезла небольшой подарочек к Новому году. Как она?

      – Не обижайся, Вероника, но скажу тебе честно: Улечка мне как родная дочка. Хорошая она девушка, и душа у нее как у ребенка – чистая, открытая, добрая.

      – А почему я должна обижаться? Я отношусь к ней как к сестре. Не знаю, что бы мы без нее делали…

      – Лежала я и молилась за вас обеих, чтобы Бог вам хороших, достойных мужей послал. Наверное, плохо молилась, – вздохнула Ксения Петровна.

      – Что-то с Ульяной? – Вероника встревожилась.

      – Беременная она. А от кого – неизвестно. Да и не важно это, главное, что живет одна, нет у нее никакого жениха. Скорее всего, сбежал негодяй, а Улечка решила рожать.

      – Ну и пусть рожает!

      – Оно-то так, но кто кормить, одевать, растить ребенка будет? Тетя Тоня поедом ест племянницу, говорит, что еще один рот ей кормить придется.

      – Эта тетя Тоня, ты же знаешь, всегда всем и всеми недовольна. Решила рожать девушка – пусть рожает. Тетя Тоня не вечная, а Уля не одна будет на белом свете.

      – Я тоже ей так сказала. – Ксения Петровна улыбнулась. – Говорю ей: «Теперь у меня сразу двое внуков будет. А если тетка выгонит из дома, перебирайся ко мне». Правильно?

      – Конечно, мама! И тебе веселее будет, и мне спокойнее, – согласилась Вероника.

      – Пока, говорит, буду жить там, а дальше…

      – Мне уже не терпится ее увидеть. А когда ей рожать?

      – Ты родишь, а через два месяца и она. Вот тогда мне скучать не придется! – оживленно произнесла Ксения Петровна.

      Увидев Ульяну, Вероника не могла не заметить, что та выглядела еще более осунувшейся.

      – Уля, ты сдавала анализы? Ходила к врачу? Стала на учет? – Вероника засы`пала Улю вопросами, когда они остались наедине.

      – А почему ты спрашиваешь?

      – Мне показалось, что ты очень бледная.

      – Что поделаешь? Пошла в маму. Мы с ней Белоснежки от роду. Я и летом не загораю, хоть целый день под солнцем пролежу.

      – А на учет уже стала?

      – Пока нет. Как потеплеет, поеду, выпишусь там, пропишусь здесь, тогда и буду на учет становиться, – улыбнулась Уля так, как это делают напроказившие дети.

      – Может, хоть анализы сдашь?

      – Зачем? Я себя прекрасно чувствую. Вот смотри, – Уля погладила животик, который уже немного вырисовывался, – мне рожать на два месяца позже тебя, а у нас по размеру одинаковые животики. Ты не смотри, что я такая худенькая, я сильная и здоровая.

      – И все-таки сходила бы ты к врачу, – посоветовала Вероника.

      – Потом. Успею, – ответила Уля и стала рядом с Вероникой. – Вот коснись