Стрела, монета, искра. Том II. Роман Суржиков

фигуры. При каждом шаге стройные бедра девушки прорисовывались под тканью. Обувь леди Аланис была сплетена из тонких серебряных нитей и почти невидима. Изящные руки оставались открыты от самых плеч, на запястье поблескивал ажурный рубиновый браслет – единственная драгоценность в наряде. Леди Аланис не нуждалась в украшениях, весь ее вид заявлял об этом. Одежда не могла украсить ее, могла лишь скрыть совершенство тела.

      Волосы леди Аланис имели цвет платины, тонкие брови – темны. Карие глаза по диковинной задумке природы смотрели одновременно горделиво и озорно. Точеный подбородок и волевые скулы, присущие роду Агаты, могли сделать ее лицо холодным, если бы не губы. Губки леди Аланис были слегка припухшими, с намеком на капризную чувственность, и придавали ее облику трогательного тепла. Вне сомнений, молодая герцогиня была красивейшей из женщин, которых когда-либо видела Мира.

      – Свечи померкли, люстры потускнели, – досадливо проворчала Бекка Южанка. – Радуйтесь, люди: Звезда взошла на небосклон!

      Мира заметила, что все до единого гости смотрят сейчас в сторону вошедших, и леди Аланис достается едва ли не больше восторженных взглядов, чем самому владыке. Мира ясно ощутила горечь и ревность, терзавшие подругу.

      – Бекка, – Мира тронула южанку за плечо, – Бекка!

      – Что?

      – Если император женится на этом капризном отродье, я буду сочувствовать ему всей душою.

      – Благодарю тебя.

      Мира щелкнула пальцами, подзывая слугу, и потребовала вина для себя и южанки. Пятый, отметила, взяв в руки бокал.

      – Пусть боги помогут владыке сделать правильный выбор, – сказала Мира и выпила.

      Последовав ее примеру, Бекка улыбнулась:

      – Все хорошо, дорогая. Приступ дурной ревности смыт потоком вина и дружеской заботой. Идем!

      – Куда же?

      – Разве ты больше не дочь графини Нортвуд? Все выходцы Великих домов должны засвидетельствовать почтение владыке.

      Тем временем император, прошествовав через зал, уселся в бархатное кресло у стены – недостаточно золоченое, чтобы именоваться троном, зато весьма удобное. Гвардейцы заняли позиции за его спиной, герцог Айден и леди Аланис, соблюдая церемонию, поклонились императору. Поклон герцога вышел сдержанным и гордым, поклон девушки – по-кошачьи грациозным. Казалось, это не дань вежливости, а часть некоего артистического выступления. Затем альмерцы отошли вбок, а другие гости потянулись к императору, кланяясь и произнося цветистые приветствия. Еще два человека вышли из внутренних покоев и заняли места у трона. Одним из них, к радостному удивлению Миры, оказался Итан на своей давешней крохотной табуреточке. Конечно, владыку должен сопровождать секретарь, чтобы при необходимости подсказать имя, титул, заслуги и привилегии того или иного гостя. Мира была рада, что именно Итан удостоился чести помогать императору на балу.

      А вот второй человек – тот уселся прямо на пол, привалившись спиной к ножке Адрианова кресла, –