Крафт. Георгий Панкратов

по голове, а прямо над ней, где-то высоко в небе, вдруг вспыхнула яркая трещина молнии. Но мальчика это не смущало, он вовсю работал руками, отдаляясь от берега, а когда устал, развернулся на спину и так лежал, качаясь на воде. Справа виднелась набережная с большими кипарисами, высотное здание общежития, качели, низкий забор, вдоль которого прогуливались люди. Парочка на скамейке кормила котов. Устав лежать, мальчик перевернулся, снова сделал гребок – и как вдруг в ужасе вскрикнул.

      Перед ним, на расстоянии пары метров, чуть выше поверхности моря, застыл крупный, размером с футбольный мяч, светящийся сгусток. «Шаровая молния? – подумал мальчик, и сердце бешено заколотилось в груди. – Здесь, над морем? Откуда? Но ведь так не бывает, – пробормотал он негромко и тут же сорвался на крик. – Так не бывает, мне же в институте говорили! Мне же обещали!»

      Шар висел, источая мертвенное сияние, и мальчик медленно повернул голову: на причале, откуда он бросил бутылку, ярким светом вспыхнул фонарь. Кирилл зажмурился и развернулся к берегу. Сгусток, словно выжидая, не менял положения.

      – Эй, помогите! – крикнул мальчик, и вдруг заметил, как сильно изменился берег. Его очертания словно размылись в тумане, и Кирилл едва различил серую стену общежития. На набережной больше не было ни людей, ни котов – да и самой её как будто не было. Всё, что казалось прежде таким живым и знакомым, превратилось в плохо прорисованную чёрно-белую схему. Кирилл услышал странный звук, похожий на потрескивание – так звучат помехи в эфире радиостанции. Он повернулся к шару, и в тот же миг всё залил яркий свет.

      Его что-то больно ударило. Серые стены общежития рассыпались, как горстка пепла, ледяное море разбилось на куски, стремительно летящие во все концы вселенной, и начался бесконечный – как тогда показалось, – полёт.

      Крафт

      Прервав полёт над прудом, маленькая чайка камнем кинулась вниз, схватила кусок хлеба и так же стремительно взлетела. Рыжая утка-огарь вытянула шею, открыв было клюв ущипнуть чайку, но так и осталась ни с чем. Высоко над деревьями летали похожие на чаек птицы с огромными крыльями. Было приятно смотреть на их кружение, да и вообще вверх, в небо. Хотелось задуматься о высоком, как наверняка сказал бы кто-то из прохожих. Был обычный московский день, с утра обещали грозу и ветер, но они так и не начались.

      – Здесь уже кормят, – нетерпеливо пропищал недовольный голос.

      – Пойдём дальше, – рассудительно ответили ему.

      – Везде кормят, – заметил третий, старческий.

      Митя не стал оборачиваться. Он отломил от горбушки батона кусок и запустил как можно дальше. Несколько крякв резко рванули к пище, ринулась туда и чайка. Из зарослей рогоза вынырнул шустрый утёнок, схватил кусок хлеба и уплыл от взрослых птиц, огибая их резкими зигзагами. Утки вытягивали шею, нападая на птенца, но он оторвался от всех преследователей и стал поедать добычу. Митя отломил ещё кусок, бросил в другую сторону – и птицы устремились туда. Он посмотрел на оставшийся ломоть, переложил в другую