Опасный флирт. Нина Роуэн

нарастает гнев. Он начал ходить взад-вперед.

      – Чего вы хотите, мисс Келлауэй?

      – Я не… Мне больше не к кому было пойти. И я подумала о…

      – Нет. – Александр повернулся к Лидии и сжал кулаки. – Чего вы хотите?

      – От вас?

      – Для себя.

      – Я не понимаю.

      – Чего вы хотите? Что поможет вам обрести труднодостижимое ощущение собственной силы?

      Лидия заморгала. Выражение ее лица было столь отрешенным, словно она пыталась отогнать миллиард мыслей, рвущихся наружу из ее головы.

      – Я не знаю.

      – Нет, знаете. Что это?

      – Сэр, я не глупа. Я знаю свое место, свое положение. Мечтать о недостижимом нелогично и бессмысленно.

      – Но почему вы считаете, что это недостижимо?

      В ее глазах вспыхнуло изумление – едва заметное, но уже обещающее что-то блестящее. Если Лидия Келлауэй хоть иногда позволяет себе искренне, от души рассмеяться, то это, должно быть, что-то потрясающее.

      – А ведь вы романтик, да, лорд Нортвуд? – спросила она. – Вы верите в то, что все случается только потому, что этого хотите вы.

      – Нет, потому что мы заставляем это случиться.

      – Вам легко говорить.

      – Что это означает? – удивился виконт.

      – Еще до того, как мы… как я познакомилась с вами, я слышала о вас, – стала объяснять Лидия. – Но не преувеличила, когда сказала, что не люблю слухи. И я еще могу определить, где правда.

      – И какую же правду вы узнали обо мне, мисс Келлауэй?

      – Узнала, что вам понадобилось два года, чтобы восстановить репутацию семьи, и делали вы это упрямо и открыто, на публике. – Она опустила глаза на чашку и спокойно добавила: – В отличие от вашего отца. Вы работаете с Обществом покровительства искусствам, меняете правила, участвуете в бесконечных благотворительных акциях, ходите на лекции, в клубы, а теперь еще вот эта международная выставка… Все это говорит о вашем желании добиться перемен.

      Лидия казалась измученной, как будто перечисление его усилий каким-то образом утомило ее. Как будто она говорила о чем-то желанном, но недостижимом. Александр снова принялся мерить шагами гостиную, испытывая раздражающее чувство неловкости.

      – Что ж, все это так, – наконец признался он. – Правда, у меня практически не было выбора. И если бы чего-то не сделал я, то больше этого не сделал бы никто другой.

      – Нет, лорд Нортвуд, выбор у вас был, – покачала головой Лидия. – У нас всегда есть выбор.

      – Нет, учитывая существующие трудности в отношениях с Россией, о связях моей семьи с этой страной судачат все злее. Какой, по-вашему, у меня был выбор?

      – Вы можете по-разному относиться к подобной нетерпимости.

      Александр повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Он снова был поражен ощущением того, что самообладание Лидии Келлауэй одновременно стойкое и несовершенное – как большая греческая амфора, испорченная трещинами и сколами.

      – А какой выбор был у вас? – поинтересовался он.

      Несколько мгновений Лидия молчала,