Хрустальная армия. Сергей Соболев

что несколько лет назад в «промзоне» случилась драка. Причины кипиша называются разные, но все рассказчики сходятся в одном. «Пильщики» и «складские» стали мотыжить друг дружку подручными инструментами – в числе прочего баграми и «крючьями». Инспектор нажал тревожную кнопку. Тут был вопрос одной или двух минут – схватки уголовников, большей частью рецидивистов, имеющих сроки от «червонца» и выше, да еще «строгача», это не цирковые поединки и даже не бокс. Такие драки скоротечны, жестоки, зачастую не на жизнь, а на смерть. Конвойная команда и охрана с жилой зоны могли бы по прибытии застать трех или четырех жмуров, не говоря уже про изувеченных. И вот тогда, в случае такого крупного ЧП, не поздоровилось бы местному Топтыгину – начальнику колонии. А, может, досталось бы на орехи и начальству из областного УФСИН…

      Так вот, когда пошел замес – дело было в этом ангаре, кстати, – из сторожки вынесся этот самый сотрудник, младший инспектор службы безопасности. Бабахнул из штатного «макарова» над собой – «предупредительный», строго по инструкции. Потом начал стрелять над головами взбесившихся зэков – чтобы уложить их на пол. Один выстрел сорвал – пуля попала в голову главному зачинщику этого разбора. И не просто в голову, а в глаз.

      Когда примчались охранники, да и напарник очухался, выскочил из сторожки, зэки уже лежали мордой в пол… Труп списали с формулировкой «при попытке к бегству». Сотруднику, которого недолюбливали свои же коллеги, вынуждены были выписать премию. Вскоре ему присвоили очередное звание – старшего сержанта внутренней службы, а также вручили награду – медаль «За отличие в охране общественного порядка». Именно после того ЧП зэки придумали ему эту кличку – «Ворошиловский стрелок»…

      Инспектор, опираясь сжатой в кулак рукой о столешницу, смотрел через армированное стекло дежурки на бригадира «пильщиков».

      Ну вот, опять взялся за свое… Прислонил к стене лопату, подошел поближе к сторожке… Опустился на колени… Сняв шапку, замер в этой коленопреклоненной позе. Наверное, будет опять просить, чтобы он бросил в почтовый ящик в леспромхозе письмо. Или позвонил сестре – та вроде бы присматривает за его сыном, великовозрастным шалопаем. Он ему постоянно отказывает: «Не положено, гражданин!» И разговаривает с ним строго. Но Степанов все равно периодически лезет с этими своими просьбами.

      Инспектор снял куртку и повесил ее на крючок справа от двери. Не жарко, но калорифер включать не хочется, потому что в небольшом помещении сторожки – семь квадратных метров всего – будет нечем дышать. Все время сидеть в верхней одежде – тоже запаришься. Одернул форменный свитер, поправил карточку-бейдж на нагрудном кармане – начальник, зараза, заставляет носить младших сотрудников эти похожие на зэковские нашивки метки, – после чего вновь уставился в окно.

      По-хорошему этому человечку не в «строгом режиме» надо отсиживать, а лечиться. Прежде всего душу лечить… Он сам родом из Полевского, то есть из местных. И об этой случившейся в одном