Дар волка. Энн Райс

Какая чушь!

      – Но почему оно остановилось? – спросил Ройбен. – Почему не убило меня так же, как убило их?

      – Если животное больно бешенством, его поведение может быть хаотичным, – ответила Грейс. – А бешенством даже медведи болеют. А вот пумы – нет. Может, его что-то отвлекло. Мы не знаем. Знаем лишь, что ты остался жив.

      Она что-то продолжала бурчать насчет того, что не нашли ни одного клочка шерсти или даже волоска этого зверя.

      – Сам понимаешь, там должны были быть волосы, шерсть животного.

      Ройбен вспомнил частое дыхание зверя. А потом – молчание. Не было никакого запаха зверя, но он помнил ощущение, ощущение прикосновения густой собачьей шерсти. Или волчьей. Но запаха, как от пумы, не было. А у пум есть свой запах? Откуда ему знать?

      Грейс похвалила врачей «Скорой помощи», тщательно прочистивших Ройбену раны. Так и должно быть. Но все равно, надо взять пробы из ран погибших, со всей тщательностью, чтобы точно выяснить, было животное бешеным или нет.

      – Грейс, когда случилась такая бойня, они не станут думать насчет бешенства, – сказала Селеста.

      – Тогда мы должны подумать об этом. Немедленно начинаем курс лечения.

      Грейс заверила Ройбена, что современные процедуры лечения при бешенстве не такие болезненные, как раньше. Ему просто будут делать уколы в течение 28 дней.

      Бешенство практически всегда приводит к летальному исходу, если его симптомы проявились, так что выбора не было. Надо было начинать процедуру лечения немедленно.

      Ройбену было плевать. Плевать на сильную боль в животе, плевать на головную боль, плевать на резкую боль, продолжавшую пронзать его лицо. Плевал он на тошноту от антибиотиков. Единственное, что его волновало, – то, что Мерчент мертва.

      Закрыв глаза, он увидел ее лицо. Услышал ее голос.

      Он все еще не мог осознать, что Мерчент Нидек умерла так быстро, а он, по какому-то невероятному стечению обстоятельств, остался жив.

      Они еще сутки не давали ему смотреть телевизор. Люди в округе Мендосино говорили, что нападения волков случаются раз в несколько лет. Конечно, и медведи тут тоже есть, этого никто не отрицал. Но те, кто жил поблизости от поместья, были готовы биться о заклад, что это пума, которую они пытались выследить уже почти год.

      Но факт состоял в том, что никто не мог найти зверя, где бы он ни находился. Прочесали лес. Кто-то сказал, что слышал по ночам вой.

      Вой. Ройбен хорошо помнил низкий рык и ворчание, какофонию звуков, начавшуюся, когда зверь напал на братьев. Будто он не мог убить их молча, будто эти звуки были неотъемлемой частью его сущности убийцы.

      Он потерял счет дням.

      Грейс сказала, что, на удивление, пластическая хирургия может даже не потребоваться.

      – В смысле, рана от укуса отлично заживает. И, должна сказать, проникающая рана в живот тоже хорошо заживает.

      – Он ест все, что надо для выздоровления, – сказала Селеста. – А его мать – гениальный врач.

      И подмигнула Грейс.