Король Каспий. Владимир Геннадьевич Чагин

ныне ей особый смысл предан в днях грядущих.

      – Что за история? – спросил я, приложившись к кружке, но глоток сделал небольшой.

      – Ещё нальёшь мне? – вещатель улыбнулся.

      Я молча взял кувшин, наполнил его кружку.

      – Давно это было, – он взялся за деревянную ручку, посмотрел на пену, но пить не стал. – Много лет назад. Король тогда уж покорил скалистые равнины Елеев на западе, леса Морков на востоке и пустоши до самого южного моря. Одна лишь Гарпея ему не покорилась. Гарпея, чёрная земля, – прохрипел и замолчал.

      Сидел, так будто слушал шум вокруг, а после, осмотрел таверну, но в дальний угол не взглянул. Четыре путника в плащах и капюшонах, сидели чёрными тенями, там, за столом. Выпил половину кружки. Крякнул.

      – Кто они? – спросил я тихо.

      – О них потом, – вещатель прошептал, поёжившись так, словно холодом пахнуло.

      – Так что с историей? – я снова отхлебнул, на сей раз больше.

      – Сын, – вещатель тихо говорил. – У Талорда был сын. Кларий. Худой, светловолосый мальчик. Весь в мать. Отец души не чаял в нём. С собой держал всегда. Учил и стражников к нему приставил.

      – Что с ним случилось? – подхватил я шёпотом.

      – Пропал, – качнул вещатель головой. – Король в поход собрался. Мать упросила к деду с Кларием отправиться, но слегла в болезни. Король с трудом, но сына отпустил. И Кларий отбыл в замок Урф, что за восточным рубежом. С двойной охраной. Ушли три дня как, с позволения короля и пропали. Две сотни душ, – потянул вещатель.

      – Как? Что за силы их смогли так? – я наклонился к нему, чтоб не упустить ни слова.

      Пахнуло луком и пивной отрыжкой. Вещатель подтянул эль к себе и оценив остаток в кружке, продолжил. – Никто не знал, но пастушок, смотрел из лесу, как к ним откуда ни возьмись навстречу вышел человек. Не наш. Такие за морем живут. Сартанинами кличут. И все пошли за ним.

      – Так и пошли?

      – Пошли, – кивнул вещатель.

      Причмокнув, он опрокинул в рот остатки эля. Снова крякнул, но блеска не прибавилось в глазах, так, словно эль не брал его.