Девочка-ворона. Эрик Аксл Сунд

перевелся в Стокгольм. Голые факты, думала она, из личного – только что у него есть квартира в районе Сёдер[21], живет один. Девушка? Возможно.

      – Но почему больница в Йелливаре? – спросила она. – Они ведь по-прежнему живут в Квиккйокке?

      Он перестал жевать и посмотрел на нее.

      – Ты полагаешь, там есть больница? В деревне, где живет от силы пятьдесят человек?

      – Она такая маленькая? Тогда понятно. Значит, твоей матери пришлось везти отца в Йелливаре? Это, наверное, несколько десятков километров.

      – До больницы в Йелливаре двести километров, на машине обычно чуть больше четырех часов.

      – Надо же, – произнесла Жанетт, устыдившись пробелов в знании географии.

      – А-а… Это не так-то просто. Чертовы кулички под названием Лапландия велики. Прямо-таки офигенного размера.

      – Как ты думаешь, он вкусный? – немного помолчав, спросил Хуртиг.

      – Что значит “вкусный”? – Жанетт посмотрела на него с удивлением.

      – Большой палец отца, – ухмыльнулся он. – Как по-твоему, кот его оценит? Хотя особенно много мяса на мозолистом пальце старого паразита-лопаря ведь быть не может? Как тебе кажется?

      Саам, подумала она, и об этом я тоже не имела понятия. Она решила в следующий раз, когда Хуртиг пригласит ее выпить с ним пива, обязательно согласиться. Если хочешь быть хорошим начальником, а не просто притворяться таковым, то пора познакомиться с подчиненными поближе.

      Жанетт встала, взяла свой поднос и пошла принести две кружки кофе. Прихватив заодно несколько печений, она вернулась.

      – Есть что-нибудь новое о телефонном разговоре?

      – Да, я получил отчет прямо перед уходом сюда, – проглотив еду, ответил Хуртиг.

      – И?.. – Жанетт отхлебнула горячего кофе.

      Хуртиг опустил нож и вилку.

      – Как мы и думали. Звонивший находился неподалеку от небоскреба “Дагенс нюхетер”, а точнее, на Роламбсвэген. А у тебя? – Хуртиг взял печенье и обмакнул его в кружку с кофе. – Что ты сделала за первую половину дня?

      – Плодотворно побеседовала с Иво Андричем. Похоже, парень до отказа накачан химикалиями.

      – Что? – Хуртиг посмотрел на нее вопросительно.

      – Обезболивающими средствами в огромных количествах. Путем инъекций. – Жанетт набрала воздуха. – Судя по всему, насильно.

      – Тьфу, дьявол!

      После обеда Жанетт попыталась связаться с прокурором фон Квистом, но его секретарша сообщила, что в настоящее время прокурор находится в Гётеборге, где ему предстоит участвовать в какой-то дискуссионной программе, и что он вернется только завтра.

      Жанетт зашла на сайт телевизионной программы и прочла, что дискуссия в прямом эфире будет посвящена возросшему насилию в пригородах. Кеннету фон Квисту, отстаивавшему ужесточение принимаемых мер и более долгое тюремное наказание, предстояло, в частности, сразиться с бывшим министром юстиции.

      По пути домой Жанетт заглянула к Хуртигу, и они условились встретиться на Центральном вокзале в десять часов. Было важно как

21

Сёдер – разговорное название района Сёдермальм, в переводе означает “Юг”.