Тёмная сторона Луны. Маргарита Менчинская

кто-то ставил их тяжело или семенил. Молодой человек или старый тоже было понятно. Катя любила эту игру и всегда радовалась, когда оказывалась права, немного сожалея о том, что не может вот также прослушать звук своих шагов. Зачем, сама не знала, как не знала, зачем они с Алеськой тратят столько сил на эту чёртову конспирацию.

      – Так, спокойно, – попридержав Катю за локоть, Алеся подошла к окну и только потом вернулась к лестнице. – Хорошо пыль протёрла, когда коридор мыла. Всего четыре квартиры, а столько грязи иной раз! И никому дела нет, только мы с мамкой!

      – Тише, Алеська!

      – Да я тихо! – беззлобно огрызнулась она и, прыснув от смеха, воспроизвела мысли Кати почти дословно, – зато теперь знаю, каково это быть связной в партизанском отряде. Не забудь, сигай сразу, как свисну!

      Катя кивнула. Оставшись за дверью, она следовала за Алеськой лишь мысленно: сначала до колодца, к одному углу дома, потом к другому, где не так давно появилась колонка, ставшая местом паломничества для всей округи, которая использовала лёгкую воду для полива огородов и стирки белья. Какой-то умник сбросил в колодец дохлую кошку, и с тех пор вода из колонки стала питьевой для жителей этого дома, в прошлом – мельницы, которую в начале шестидесятых годов перестроили под жильё. Основу жилого фонда этого – по всем меркам, провинциального городка – составляли частные дома с приусадебными участками. Приличное жильё, с канализацией и центральным отоплением, было только в военных городках. Все местные девчонки рвались замуж за офицеров. Зойка тоже мечтала об этом. Катя всегда с ней спорила, а про себя посмеивалась. Не-е-ет, если уж идти замуж, то только по большой любви. Несчастий родителей ей хватило с лихвой! Насмотрелась, каково это без любви-то! Катя упорно гнала от себя мысли, которые заставляли её сердце биться в учащённом ритме, но они всё равно прорвали очерченный круг. В моменты, подобные этому, ей страшно хотелось плакать. Если люди затем сходятся, чтобы стать врагами, то лучше действительно уйти в монастырь или посвятить жизнь чужим детям и попытаться сделать их счастливыми. Себя она счастливой не чувствовала. От слова – совсем. Но носила гордо. Во всём брала пример с мамы. Статью и осанкой Катя пошла в неё. Правда, уже обогнала в росте, летом после седьмого класса совершила самый большой рывок.

      Свист Алеськи, который она подкрепила кашлем, заставил Катю взбодриться. Не медля ни минуты, она ринулась на крыльцо, а оттуда – к Алеське, но едва достигла угла дома, увидела отца переходящим улицу прямо за её спиной.

      Разрабатывая свой план, подруги не учли, что иногда Павел Шкловский покидал свою мастерскую и за какой-то надобностью заходил к соседу, живущему через два дома. Застигнутая врасплох этой неприятностью, Катя остолбенела и на всякий случай сжала пальцы в кулачки. Алеся всё-таки уговорила её накрасить ногти.

      – Ой, дядя Паша, здравствуйте! – не растерялась она, бросившись на выручку Кате с таким беззаботным видом, будто даже не подозревала о масштабах грозящей ей катастрофы. – А мы вот тут прогуляться решили. Погода такая