Успех. Игорь Фомин

тетя Зоя, мамина сестра из Иркутска.

      Понятно, для девушек конца 80-х, влюбленных в евродиско и Томаса Андерса, Олег не представлял особого интереса. Типичный «ботаник», зарывшийся в книгах, проживающий с мамой и папой, вечно без денег, заумный до потери пульса.

      Аудитория на его лекциях была, преимущественно, мужская. А те несколько девиц, которые учились на факультете автоматизации, казались Олегу скучными «серыми мышками», отличницами, прилежно записывающими в толстые тетрадки каждое его слово. Возможно даже, что они были влюблены в молодого умного преподавателя, забавляясь с ним по-всякому в женских фантазиях, но ни словом, ни жестом эти «тихони» никак себя не проявляли. Даже одевались они до безумия скучно, словно пожилые работницы «собеса».

      Однако пресная, деловая жизнь Олега изменилась с приходом в университет преподавателя английского языка Вероники, которая была удивительно похожа на модную тогда Ирину Понаровскую. Эффектная блондинка сразу покорила всю мужскую братию: как юных студентов, так и седовласых профессоров. Олег не стал исключением. Ему отчего-то было приятно думать о ней в перерывах между своими научными измышлениями. И если в какой-то из дней, он не встречал её где-нибудь в коридоре или столовой, лёгкая грусть проникала в сердце.

      За Вероникой то и дело кто-нибудь увивался. Впрочем, безуспешно. Она элегантно отшивала кавалеров из самых разных возрастных и социальных категорий, так что даже самые отчаянные Дон-Жуаны терпели фиаско (под одобрительный хохот других поклонников).

      Через полгода за ней закрепилась репутация «стервы, которая никому не даёт». Другие же, напротив, уверяли, что ночная жизнь Вероники весьма бурная и разнообразная. В ответ на эти домыслы, которые активно разносил по университету её отвергнутый воздыхатель Копытин, Вероника говорила девочкам-методистам:

      – Запомните, у красивой женщины не может быть хорошей репутации!

      Олег не знал, как подступиться к своей любимой, сходу покорившей сердце технаря-логика. Её неоднозначная репутация – от «недоступной стервы» до «элитной куртизанки» – обнуляла все шансы на успех. И прагматичный Олег, словно высчитав по формуле Эйлера итоговый результат, махнул рукой на доводы сердца, продолжая, однако, страдать от безответной любви.

      Помог случай. 7 марта 1990 года в университете намечался банкет по случаю Международного Женского Дня. С продуктами в тот год был полный швах. Всё, от сахара до мыла выдавалось по талонам. В гастрономах стояли хмурые продавщицы, которым нечем было торговать, кроме кильки в томате и ливерной колбасы (если повезет). Голодных советских граждан встречали идеально пустые прилавки, вымытые чей-то заботливой рукой. Иногда на них стояли вазочки с искусственными цветами, будто скорбящие о загубленной экономике. И совсем издевательскими казались сияющие вывески наверху торгового зала: «Колбасы», «Мясо», «Конфеты», «Рыба», «Торты»…

      Тем не менее, ректор университета Туманов решил организовать