Прорыв «Зверобоев». На острие танковых ударов. Владимир Першанин

удивился Авдеев.

      – Одиннадцать с половиной месяцев.

      – Да ты академик, а не командир. Небось, все науки постиг?

      Никита растерянно улыбнулся и развел руками.

      – Так получилось.

      – Боевые стрельбы проходили?

      – В училище так-сяк. А на курсах, перед окончанием, шесть раз по мишеням стрелял. Больше на теорию налегали.

      – В цель-то хоть попал?

      – На «хорошо» отстрелялся.

      – Ну, все! Плакали «тигры».

      Вернулся с полными котелками, вещмешком и несколькими фляжками сержант Вася Манихин, который брал в помощь стрелка-радиста Лешу Савина.

      – В честь прорыва шрапнель с тушенкой сварили, пропади она пропадом, – ругнулся заряжающий.

      Как и большинство в армии, он терпеть не мог перловку, которой пичкали чаще всего. Правда, в придачу к перловке выдали сало, компенсацию за обед. Водки Манихин выбил двойную порцию. Долго и сварливо спорил, что вчера водку не выдавали, и своего добился.

      – Чего, по двести граммов много, что ли? Сало, хлеб, консервы трофейные имеются. Прочитай, Лешка, что там написано.

      Грамотный стрелок-радист, шевеля пухлыми мальчишескими губами, сказал, что в банках тунец и сосиски.

      – Сосиски мы и без тебя видим, – вскрывая банку ножом, заметил механик Колесник.

      В самый торжественный момент, когда разлили по кружкам водку, а новый экипаж лейтенанта Кузнецова пускал слюни, глядя на такое изобилие, явился посыльный от Болотова. Вежливо козырнув, сообщил:

      – Вас, товарищ старший лейтенант, комбат на ужин приглашают.

      – У нас свой ужин, не хуже, – заявил Матвей Колесник. – Друзей погибших поминаем. Пятерых ребят сегодня похоронили. Можем за них выпить?

      – Конечно, – растерялся посыльный. – Только товарищ комбат очень ждут, картошки с мясом нажарили.

      – За что такое высокое приглашение? – не отставал от парня Колесник. – Вы герои, вам картошка с мясом положена, а мы шрапнелью обойдемся.

      Зловредный механик не мог простить Болотову пренебрежения к своему командиру и экипажу.

      – Ладно, хватит человека мурыжить, – вмешался Чистяков. – Пойду, схожу на полчаса. А вы не ждите, ешьте-пейте.

      – Если там слабо угостят, – крикнул вслед Матвей Колесник, – мы тебе водки оставим. Не задерживайся, будем ждать.

      Комбат Болотов сидел с компанией на куске брезента. Среди присутствующих был еще один комбат, начальство, какой-то майор. Командиров своих рот Антон Герасимович Болотов на ужин не пригласил. Это Чистяков заметил сразу и козырнул майору, который был здесь старшим по званию и наверняка по должности. Скорее всего, из штаба танкового полка.

      – Не тянитесь, старлей, – небрежно махнул Чистякову майор. – Не на плацу. Присаживайся.

      Компания уже изрядно хватила. Налили Сане, провозгласили тост за победу. За день Чистяков крепко проголодался. Зачерпнул из банки ложку тушенки, намазал на кусок хлеба.

      – Мясо с картошкой ешь, – сказал комбат. – Еще теплое. К твоему приходу