Одинокий мужчина. Фиалка Пратера. Кристофер Ишервуд

не говорят, по-прежнему здесь, под вашим носом.

      Проклятье! Телефон.

      Даже самый длинный шнур, которым вас снабдит телефонная служба, не дотянется до ванной. Джордж поднимается с сиденья и, как участник бега в мешках, шлепает в спущенных штанах в кабинет.

      – Привет.

      – Привет… Это… это ты, Джо?

      – Привет, Чарли.

      – Скажи, я не слишком рано?

      – Нет.

      (Боже, он зол на нее с первых же слов! Но разве можно винить ее за плохо вытертый зад и запутавшиеся в штанинах ноги? Хотя надо признать, у Шарлотты талант звонить в самое неподходящее время.)

      – Ты серьезно?

      – Конечно, серьезно. Я уже позавтракал.

      – Я боялась, что ты уйдешь в колледж… Боже, как поздно, наверное, тебе пора! Ты уже выходишь?

      – Сегодня у меня только один урок. Начало в одиннадцать тридцать. Рано я выхожу по понедельникам и средам. (Он объясняет это подчеркнуто сдержанным тоном.)

      – Ах да… да, конечно! Глупо, что я всегда забываю.

      (Молчание. Джордж знает, ей от него что-то нужно, но на помощь не спешит. Эта глупая болтовня уже настроила его против. Зачем говорить, что ей следует знать его расписание? Еще одно проявление собственнического инстинкта. Но если ей и правда необходимо это знать, почему она всегда все путает?)

      – Джо… – (очень робко), – ты свободен сегодня вечером?

      – Боюсь, что нет. Нет.

      (За секунду до этих слов он бы еще сомневался в своем ответе. Но отчаяние в голосе Чарли решает за него: он не вынесет целый вечер с дамой в таком состоянии.)

      – А-а… понятно. Я боялась, что ты не сможешь. Надо было раньше спрашивать, я знаю.

      (Она озадачена, но тихо, безнадежно. Он вслушивается, последуют ли рыдания. Но нет. Он морщится от чувства вины – а еще оттого, что неудобно стоять со спущенными штанами.)

      – И ты не можешь… То есть… это что-то важное?

      – Боюсь, что да.

      (Вины он уже не чувствует, только злость. Он не позволит собой командовать.)

      – Понимаю… Ладно, не важно. (Уже смелее.) Можно позвонить позже, через несколько дней?

      – Конечно. (Теперь, поставив ее на место, можно быть добрее.) Или я позвоню тебе.

      (Пауза.)

      – Ну, до свидания, Джо.

      – До свидания, Чарли.

      Двадцать минут спустя миссис Странк, поливая с крыльца китайские розы, наблюдает, как он задним ходом выезжает по мосту. (Тот уже прилично осел, и она надеется, что сосед его починит – ведь могут пострадать дети.) Когда Джордж выруливает на улицу, она машет ему рукой. Он машет ей в ответ.

      Бедняга, думает она, живет здесь совсем один. У него доброе лицо.

      Какое счастье, что теперь в Лос-Анджелесе благодаря системе автострад от побережья до колледжа Сан-Томас можно добраться меньше чем за час – ведь в прежние времена, переползая от светофора до светофора через весь город к пригородам, на дорогу тратили два часа.

      Джордж, можно сказать, патриот