Сигналы утонувшего маяка. Андрей Чвалюк

интенсивному земледелию, зато широко культивировались полезные водоросли. Практически вся внешняя часть мелководья острова была отдана под водорослевые фермы. Часть их урожая шла в пищу людям и животным. Из них делали натуральные ткани, лекарства, удобрения. Некоторые виды использовались для получения йода и соды.

      Совсем маленькое пространство, по сравнению с остальной территорией острова, было выделено ученым для исследования эндемической флоры и фауны. Огороженная территория парка занимала южную часть атолла. Эта территория практически не претерпела никаких изменений со времен первых поселенцев: пятиметровые хвощи и папоротники и снующие среди них огромные насекомые позволяли наглядно убедиться в верности классических, разработанных еще на Земле, эволюционных теорий. Правда, в последнее время многие исследовательские программы свернули, а реликтовый парк передали военному училищу. И теперь будущие морские пехотинцы отрабатывали там навыки выживания в дикой природе. С учетом того, что все боевые действия велись или в открытом море, или на палубах кораблей, логики в этом не усматривалось. Но командование училища, руководствуясь старинной поговоркой, что «незадействованный курсант – потенциальный преступник», старалось не давать скучать своим воспитанникам, периодически привлекая их на различные работы или тренировки.

      Не успел Иван вспомнить училище, как на очередной остановке в салон автобуса зашел человек, который на всем протяжении обучения отравлял курсантам жизнь. Так им казалось в начале. Но после окончания училища его вклад в формирование взрослой самостоятельной личности был пересмотрен и уважение к командиру роты существенно выросло.

      Цепкий взгляд Константина Хозлова быстро навелся на парадную форму Ивана. Глаза старого полковника прищурились. Он опознал своих бывших подчиненных.

      – Встать! Смирно! – внезапно рявкнул он.

      Ноги Ивана и Тиреса среагировали на команду быстрее, чем мозг успел осознал ее абсурдность. Так и не завершив строевую стойку, парни снова опустились на сиденья автобуса.

      – Здравия желаю, товарищ полковник, – поздоровался Иван.

      – И тебе не хворать, – ответил Хозлов, и его щека непроизвольно задергалась: последствия старой контузии преследовали ротного уже не один десяток лет.

      – Что вы прыгаете, как баобабы, – рассмеялся он, – забыли, что в общественном транспорте команда «Смирно» не подается.

      – Товарищ полковник, баобабы не прыгают, это деревья. Вы опять все напутали, – сочувствующим тоном произнес Тирес.

      – Тилисма, подойди-ка сюда, – ласково произнес Хозлов и поманил Тиреса пальцем.

      Ладонь его второй руки при этом сжалась в кулак. Нрав старого военного был суров и в тех случаях, когда ему не хватало слов, а это бывало часто, он не гнушался физическими методами воспитания курсантов.

      – Я лучше тут посижу, – ответил Тирес и плотнее