Невинная пленница. Айрин Лакс

сжимая руку супруги. – Ты рада?

      – Ну, я вообще-то дочку хотела! – капризно прыснула она.

      Такой хороший момент… Был. Надо было испортить.

      Эх, женщина!

      Слёзы радости быстро испарились.

      По пищеводу к горлу поползла желчь.

      Тигр внутри меня обнажил клыки.

      Между нами повисло ледяное напряжение.

      Я лишь холодно окатил жёнушку чёрными глазами.

      – Что ж, – откашливается врач, – плод развивается в соответствии с нормами. С малышом всё хорошо. Однако, дабы не рисковать и не спровоцировать преждевременные роды, из-за низкого предлежания плаценты, я рекомендовал бы вам воздержаться от интима.

      Лейла поправляет платье, поднимается с кушетки, кивая.

      Скамья под её немалым весом жалобно поскрипывает.

      – Сейчас я распечатаю вам фотографии вашего ребёночка, видео скину на флешку и вы можете идти.

      – Большое спасибо, Ильнар.

      Получив заключение, мы с Лейлой выходим в холл.

      Я стараюсь не думать об инциденте в кабинете УЗИ, сосредотачиваюсь на работе. Впрочем, как обычно. Работа сейчас главнее семьи. Я не семьянин. Я не был готов к женитьбе. И порвал бы отношения с так называемой женой, если бы она не заявила, что беременна.

      Плакаться начала, умоляла, чтобы я не подавал на развод, после смерти её отца, ведь малыш – это наш шанс, дарованный свыше, который в скором времени пробудит в наших душах любовь.

      Я ей поверил. Пожалел ещё. Отца все-таки потеряла. Теперь осталась одна. Кроме меня у нее есть лишь собака. Надоедлива, вечно тявкающая болонка, которая постоянно гадит мне в ботинки.

      Жена права, может быть, моё отношение к ней изменится. И мы полюбим друг друга.

      Стерпится. Слюбится. Так тоже бывает.

      Мы не успеваем даже на улицу выйти, Лейла вдруг начинает капризничать.

      – Тагир, я есть хочу! – хнычет она, поглаживая живот, как танкер прёт по коридорам клиники утиной походкой.

      Она очень сильно поправилась! Жену разнесло как пороховую бочку. Вот-вот и рванёт. Всё подряд в рот кидает. Разорит нас с таким-то жором ненасытным.

      – Опять? – резко останавливаюсь, от удивления рот приоткрываю. – Мы перед УЗИ поели.

      – Ты что это на меня кричишь? – хмыкает она, уперев руки в бока. – Разве это я виновата, что хочу есть! Это ребёнок проголодался! Ой, ай-й! – обхватывает живот руками. – Ну вот, опять пинается. Говорю же, голодный!

      Честное слово, это женщина выглядит совсем как пузатый генерал, который пытается мной командовать, раздавая приказы направо и налево.

      Меня злят её визги. Рвут на части изнутри импульсы протеста. Задето моё эго, блять. Но всё, что я делаю сейчас, я делаю это для наследника. Тем более, для сына. Можно и потерпеть. Тем более, осталось совсем немного.

      Потому что в ней мой ребёнок. И если я начну повышать голос, могу спровоцировать преждевременные роды. Я унижаюсь перед бабой лишь потому, что забочусь о своём чаде.

      Когда мы поженились, мне было похрен на отношения. Женщины, семья… меня это тогда ещё не интересовало.