Машины Российской Империи. Иван Крамер

была схема паровоздушного насоса, а Джейн сказала:

      – Ой!

      Мы посмотрели на нее. Она ощупывала памятную книжку Брутмана, мяла пальцами вишневую обложку. Я спросил с подозрением:

      – Что?

      – Там что-то есть. Под обложкой. Она плотная, поэтому я сразу не… Подождите-ка…

      Мама взрезала обложку ножиком, запустила под нее пальцы – и вытащила свернутый лист бумаги-восковки. С шелестом развернула. Я выхватил у нее лист, оглядел, чертыхнулся и положил на схему, что была начертана в большой тетради.

      Две схемы совпадали. Почти.

      – Мне это кажется крайне интересным! – хмыкнул отец. – Поглядите, разве это – типичный элемент для данного агрегата?

      На схеме, что обнаружилась под обложкой записной книжки, кроме прочего, было нарисовано нечто, похожее на поганку с тонкой ножкой. Не просто нарисовано, а обведено жирным овалом, от которого кверху отходило несколько зигзагов-молний. Причем если вся схема была создана с помощью чертежных инструментов, то поганка с молниями намалевана поверх нее – от руки, грубо.

      Я глянул на агрегат в углу, на схему, и решил, что поганка четко накладывается на сейф под кожухом. То есть непонятная штуковина пряталась под длинной дверцей за монтировочным люком.

      – А кстати, – сказала Джейн. – Смотрите, на этой схеме в уголке что-то написано, совсем мелко. Может, код от сейфа внутри насоса? – Она склонилась над схемами. – Не могу понять. Латынь, что ли? В Училище ведь преподают латынь? Алек, прочти.

      Настала моя очередь вглядываться. Буквы были очень мелкими.

      – Сол… – пробормотал я. – Что же там… А, солярис. Солярис рецептум, гм.

      – Что это значит?

      – Ну, «солярис» – солнечный или световой. – А «рецептум» на латыни значит «приемник».

      – Световой приемник?

      Я пожал плечами:

      – Получается, так.

      – Там еще третье слово.

      Я взял у мамы фонарик, посветил на схему и сказал:

      – Последнее слово – «детонатиус». Не понимаю. Давайте просто введем этот код, и всё.

      Подойдя к насосу, я набрал шифр на крошечном замочке внутреннего сейфа. Дверца раскрылась с тихим скрипом.

      Внутри была стеклянная трубка с утолщением вверху, прикрепленная железными скобами к задней стенке кожуха. Она напоминала высокую поганку с прямой ножкой и светилась густым сине-зеленым светом.

      – Вот она, эта штука с латинским названием, – объявил я. – Солярис рецептум детонатиус. Эти же слова служат кодом от сейфа.

      Лица подошедших ко мне родителей были удивленными и встревоженными. Джейн хмурилась. Генри осторожно постучал по трубке кулаком в перчатке и сказал:

      – Не могу понять, что за материал. Похоже на стекло, но…

      – Но какое-то неправильное стекло, – заключила мама. – И что там внутри? Свет красивый, только, видите, неравномерный. Изумрудные и бирюзовые волны… почему-то мне эта вещь не нравится. Она внушает тревогу. И напоминает поганку.

      Я заметил:

      – Она