Доктор Гарин. Владимир Сорокин

был последний обед в его жизни. Синдзо принимал пищу как лекарство – медленно и с достоинством, закрывая чёрные влажные глаза после каждого глотка.

      Гарин ел, как всегда, решительно и с аппетитом.

      – Насчёт параноидной шизофрении, доктор… – негромко пробормотала Маша. – Я не совсем уверена, что грязи от этого помогают.

      – А Восков? – Гарин жевал так, что двигалась вся его величественная борода.

      – Ну… в комплексе разве что. А он здоров? Его же пришлось раньше выписать.

      – Пишет, что здоров.

      – Недотыкомки?

      – Не видит. И не скандалит.

      – Слава богу… – Красивые губы Маши презрительно изогнулись.

      Опустошив свою чашу, Дональд отшвырнул половник, протяжно рыгнул и полез на стол.

      – И как всегда, перед десертом, – скорбно покачал дынеобразной головой Штерн.

      Гарин сделал знак официанту, и тот тут же включил два мощных вентилятора, стоящих между столами.

      – В отличие от вас он не делает из десерта культа, – усмехнулась Пак.

      – Ladies and gentlemen, the art of farting! – объявил Дональд. – And please don't forget: not every fart is art![20]

      Он выставил свой молочно-белый, массивный зад ещё сильнее, наклоняясь лицом к столу, и оглушительно выпустил газы.

      – Дональд, но почему ты опять лезешь первым? – развёл руками Эммануэль.

      – Первой должна быть Ангела, дружище! – выкрикнул Сильвио.

      – Я не мог терпеть, чёрт побери! – Дональд полез со стола на своё место.

      – Опять спешка, опять… – качал головой Синдзо.

      – Ангела, просим вас, – обратился к ней Эммануэль.

      – Извините, я ем, – ответила она. – Мужчинам не привыкать лезть в первый ряд.

      – Дональд, извинись! – выкрикнул Борис. – Не будь скотиной!

      – Я прошу прощения. – Дональд похлопал себя по животу. – Поймите, есть обстоятельства, которые сильнее нас. Не надо делать из мухи слона. Лучше хороший залп, чем холостой выстрел, парни!

      – Ладно, чёрт с тобой… – Сильвио отшвырнул приборы, полез на середину стола.

      Оказавшись в центре на скатерти с синими узорами между двумя букетами с алтайскими тюльпанами и нарциссами, он оперся руками о стол, приподнимая загорелый, хоть и обвислый, зад, и выпустил четыре сочных хлопка.

      – Браво, Сильвио! – захлопал Эммануэль.

      Не успел довольный Сильвио вернуться на свой стул, как Джастин полез на стол. Его залп был не слабее, чем у Дональда, но более протяжный и разнообразный по звуковой палитре.

      – Ангела! – выкрикнул Борис.

      – Нет, нет, мужчины, наслаждайтесь своим мачизмом.

      – Не будь злюкой! – Борис хватил кулаком по столу, опрокидывая бокал с шампанским. – Покажи нам мощь валькирии!

      – Ангела, я выстрелю только после вас! – Эммануэль прижал к груди руки в широких серебряных браслетах.

      – Ангела, просим! – зааплодировал Сильвио.

      – Нет, я не готова…

20

Дамы и господа, искусство пердения! И пожалуйста, не забывайте: не каждый бздёх – искусство! (англ.)