Простые истории. Дарья Манакова

ко мне еще ближе. Рослый широкий мужчина всем своим видом излучал силу и могущество, за такими хочется идти не глядя, отказавшись от собственных мыслей и слов. За них хочется отдавать в жены своих дочерей, их хочется иметь в правителей, за ними хочется прятаться и скрываться, чувствуя себя в безопасности. «Откуда у тебя это?, – повторил он свой вопрос, – Это не из наших краев. Но я еще не встречал северных апельсинов такой спелости и такого вида». «Мне отдала его смикта Лита. Смикты умеют выращивать самые сочные фрукты на всем белом свете». «Как тебя зовут, говоришь?», – спустя минуту молчания и размышлений спросил Джинн. «Дневной Сын», – я увидел улыбку на его лице. Джинн махнул пальцем с длинным когтем одному из мужчин, что сидели позади меня, и я почувствовал, как кто-то стал развязывать веревки, связывающие мои руки.

      «Дневной Сын… Сын дня, сын солнца, что питает наши земли и раскаляет наш волшебный песок. Сын самого магического и мистического светила на свете. Что же ты сразу не сказал? Ты самый желанный гость нашего мира. Не удивительно, что именно у тебя, посланника света, в карманах лежит редкий красный апельсин с косточками из самого золота. Ты правильно сделал, что привёз его сюда, ведь только наш раскалённый воздух способен расплавить их и смешать с мякотью, что на вкус как кусок божества», – заворожённый, я слушал и поглядывал на фрукт у Джинна в руке, стараясь сделать вид, что совсем не удивлён его словам. Мое имя не просто спасло мне жизнь, но и в секунду сделало самым важным гостем на богатейшем пире. Пока солнце садилось, люди Джинна накрывали на стол под шатрами, подносили мне напитки и укрывали голову дорогими тканями. Запахло шафраном и кардамоном, повсюду языками пламени развивались шелка, и с приближением ночи разгоралась музыка – протяжная и чарующая. Я слышал звон монет и треск костров, но не видел их, будто это была песня самой ночи. Я видел алмазы в золотых чашах, видел узоры, рождающиеся тенью и силуэты – не бегущих, нет – парящих над землей людей. Они готовили столы, рассыпали орехи, мололи чёрные зерна и перекатывали сотни апельсинов, подготавливая их к трапезе. Я был околдован этим местом, цветами и запахами, и почти не двигался с места, стараясь впитать в себя все, что я вижу и чувствую, чтобы не забыть.

      «Ты готов?», – Джинн выглянул из-за шатра и поманил меня рукой. Я последовал за ним. Выйдя из-под освещенного навеса и пройдя сотню метров по пустыне, я обнаружил, что на улице чёрная-чёрная ночь. Горячая, словно день, она пылала песком-костром, облизывая мне ноги. Мы шли минут десять, пока совсем не скрылись шум и огни трапезы, которую готовили для нас. Мы прошли еще столько же, и остались один на один с пустыней. Я заметил на горизонте еще людей, мы подошли к ним молча и сели в круг, как и они. На горячем песке перед каждым из нас стояла витая железная чаша, по форме напоминающая кувшин, но ручка была у неё длинная и деревянная, смотрящая вбок. Люди рядом слегка шатались, будто под единую мелодию, я увидел, как Джинн закрыл глаза, и повторил за ним. Густой воздух нажал на мои