Острые шипы и темные души. Евгения Олеговна Кочетова

мужу и ненадлежащем воспитании детей…

      Нервная миссис Маркам сначала живо кивала на слова мужа, затем присоединились потирания рук, подергивания телом и головой, мельком проявлялся оскал на и без того лошадиной челюсти, даму очевидно будоражило происходящее, ее жажда на грани срыва и пылкости в разбирательстве на крайне волнующую тему была заметна невооруженным глазом.

      – Грешница, бесстыдница, – не выдержав, пока негромко произнесла миссис Маркам.

      – Вот из-за таких дамочек и рушится наше общество, а молодежь развращается… – сказала Сьюзи.

      Слова вызвали недоумение у Мэдди, ибо сея дама, как оказалось, сама не прочь развратиться и потянуть туда же юнца Дюка… К обвиняемой обратился преподобный:

      – Что вы скажите в свое оправдание?

      – Нет такому оправдания! – взвинченно воскликнула миссис Маркам, указав пальцем вперед.

      На нее устремил свой особенный взгляд супруг, в котором моментально, но при этом мельком показался гнев или же усмирительный гнёт… Мэделин стало не по себе от подобного взора. Миссис Маркам же пока закрыла рот. Уставшая и обессиленная обвиняемая разомкнула сухие губы и вымолвила:

      – Я никогда не изменяла мужу, он бросил меня и наших детей и уехал… я осталась одна… так получилось, что в округе нашлись добрые люди, которые приходили к нам и помогали…

      Тут супруга судьи не выдержала и вновь вмешалась:

      – Ага! Значит не отрицаешь, что в твой дом, где находились дети, где был одобренный господом семейный очаг, приходили чужие мужчины!

      – Люди помогали нам… – повторила спокойно, а вернее, истомлено обвиняемая.

      – Соседи говорят иное… – добавил преподобный, всеми силами показывая сдержанность и будто бы даже доброжелательность.

      Он позвал из зала одного мужчину и посадил на второй стул возле стойки.

      – Вам знаком сей гражданин? – уточнил святой отец у обвиняемой.

      Та покивала. Присевший свидетель происходил явно не из высшего общества, вокруг ногтей его виднелась чернота от работы с землей, одежда вроде бы приличная, но очень старая, будто досталась по наследству от деда. А вот вид мужчины, похоже, недовольный, он поглядывал косым взором на обвиняемую и поджимал деловито губы. Когда свидетель стал говорить, Мэделин поняла…

      – Я давно знаю семью миссис Льюис, ее мужа и детей… – начал свидетель. – Ее супруг уехал на заработки, но, к сожалению, до сих пор не вернулся… возможно, еще не время, и он просто-напросто не заработал достаточно… Однако миссис Льюис посчитала, что теперь имеет право называть себя свободной женщиной, незамужней, и стала принимать у себя в доме посторонних мужчин на дорогих экипажах… От моей соседской помощи от чистого сердца она отказалась, ибо я простой человек и не мог дать многого, а вот те мужчины, судя по всему, богаты… миссис Льюис беспардонно продалась им за деньги…

      Свидетель в свое время наведывался к обвиняемой и предлагал своеобразную