Ритм наших сердец. Стелла Так

чему? – выдавила я, ощущая, как губы медленно касаются бешено пульсирующей жилки на моей шее.

      – К тому, что я переверну твой мир с ног на голову.

      – Какого черта?! – задохнулась я, моргая. Закрыла лицо руками и сплюнула воду.

      – Ну наконец-то. Я уже думал, что придется взять садовый шланг, чтобы разбудить тебя, – заявил брат, опуская полупустой стакан с водой, которую, очевидно, вылил на меня.

      – Какого черта, – буркнула я, убирая с лица мокрые волосы.

      – Ты просто не хотела просыпаться. Снилось что-то хорошее? – Он шевельнул бровями.

      – Нет! – солгала я и в ответ получила еще одну усмешку. Темные круги залегли под глазами Ксандера, а его волосы торчали во все стороны. – Что случилось? – спросила я, зевая. – И сколько вообще времени?

      Я покосилась на окно, за которым все еще было темно, и удивленно ахнула, когда брат вскочил на мою кровать.

      – У меня получилось, Сэм! Оно не давало мне покоя, и я работал над этим всю ночь, но, думаю, теперь у меня получилось. Недостающие ритмы. Посмотри на это.

      Он сунул мне под нос записку, и я потерла глаза. Мне потребовалось немного времени, чтобы расшифровать запутанные каракули Ксандера. Кроме того, на листке было несколько пятен от кофе. Судя по дрожанию пальцев Ксандера, он выпил несколько чашек подряд.

      Нахмурившись, я взяла у него из рук записку и напела мелодию.

      – Ну? Ну? Ну? – требовал Ксандер, прыгая вокруг, как чихуахуа, которая увидела крекер.

      – Это… хорошо, – медленно произнесла я, опуская записку. – Очень даже хорошо!

      Ксандер сиял, словно соревнуясь с только что наступившим утром.

      – Я знал! Мы справимся, Саммер. Вставай, нам пора!

      Он вскочил с кровати и стащил с меня одеяло.

      – Прямо сейчас? Куда? – проворчала я и потянула футболку вниз.

      – А куда, по-твоему? В студию для записи!

      7

      Студия звукозаписи от квартиры Ксандера находилась примерно в получасе езды на машине, но если нестись, как ошпаренная свинья, то потребуется меньше двадцати минут.

      И пусть солнце уже взошло, но в этот ранний час улицы мегаполиса пустовали. Пока мимо нас мелькали машины, мосты и небоскребы, я сидела, придерживая свой кофе и прислонясь лбом к прохладному оконному стеклу, и следила глазами за неоновыми вывесками магазинов, отелей и кафе. На первый взгляд Нью-Йорк выглядел полной мне противоположностью: стремительный, яркий, шумный и опасный. Неужели в будущем я хочу жить именно в таком месте? Я попыталась представить, как сажусь в одно из желтых такси, и оно увозит меня на следующий концерт. Я почти слышала, как мои каблуки стучат по мрамору. Видела, как в нем отражается свет люстры, ощущала мягкость красного бархата, которым был обит стул у пианино. Слышала шелест нот, шквал аплодисментов, смех коллег, которые думают, играют и живут так же, как я. В душе поселилось теплое ощущение того, что я нахожусь именно там, где должна.

      Да, мне нравились мысли, что сейчас роились в моей голове, но сам Нью-Йорк меня скорее пугал.