Лика. Повелительница демонов. Олег Татаренко

я свой выбросил, считать давно уже нечего, – сказал Жослен.

      – Почему вы здесь, а не в лицее, мальчики? Вы ведь даже на каникулы не приезжали. Начало зимы – несколько необычное время для каникул, не правда ли? – спросил барон.

      – Летом мы не приехали потому, – начал объяснять Раймон, что нам не на что было нанять почтовый фургон, не говоря уже о дизельном плацкарте.

      – И если мы сейчас здесь, то совсем не оттого, что разбогатели… – продолжал Жослен.

      – … А потому, что преподы посчитали за мудрость выставить нас вон, – закончил Раймон.

      Наступило тягостное молчание.

      – Какого чёрта, Раймон, скажи, что же вы натворили, судари мои, коль скоро вам нанесли такое оскорбление? Воскликнул старый барон.

      – Ничего. Просто уже почти два года лицей и преподы не получали платы за наше обучение. Наши карты заблокированы. Вот они и дали нам понять, что вместо нас хотят принять учеников, чьи родители щедрее…

      Барон принялся ходить взад и вперёд по гостиной, что было для него признаком крайнего возбуждения.

      – Нет, чёрт возьми, это невозможно! Если вы ничем не провинились, не могли же преподаватели так бесцеремонно выставить вас за дверь: ведь вы же дворяне! И в лицее это прекрасно знают!

      Жослен, старший из братьев, зло ответил:

      – Да, они прекрасно это знают, я даже могу повторить вам слова старшего экономиста лицея, которыми он нас напутствовал: он сказа, что дворяне – самые неаккуратные плательщики и, если у них нет денег, пусть обходятся без наук.

      – Но, вы же отличные спортсмены, лицей не может без вас обходиться!

      – Меня попёрли из футбольной команды, потому что в рванине на поле выходить нельзя, лицей не потерпит такого унижения, – сказал Жослен.

      – А мне не на что стало заправлять свой дизельный кар. От участий в гонках меня отстранили, а кар отобрали, – добавил Раймон.

      Старый барон распрямил свою сутулую спину.

      – Мне просто трудно поверить в правдивость ваших слов: подумайте сами, ведь дворянство – будущий цвет государства. И уж кому как не руководству лицея знать это!

      Раймон, который готовился стать священником, упорно не поднимая глаз, ответил:

      – Преподы говорили нам, что бог сам указует своих избранников. Может, он счёл нас недостойными?

      – Оставь свои шуточки, брат! – прервал его Жослен. – Сейчас не время для этого, поверь мне. Если государствоотдаёт предпочтение простолюдинам, детям ремесленников и лавочников – воля его! Оно само роет себе могилу, и его ждёт гибель!

      – Жослен, не смей говорить так!

      – Я говорю то, что есть на самом деле. В моём классе логики, где я самый младший, но по успехам второй из тридцати, двадцать пять учеников – дети богатых ремесленников или чиновников, и они аккуратно вносят плату, а дворян пятеро, и только двое вносят плату вовремя…

      Эти слова Жослена подбодрили старого барона – выходит, что он не одинок в своих бедах.

      – О! Выходит, что вместе с тобой исключили ещё