Любовь на американских горках. Юлия Александровна Бочарова

в Москву они летели молча.

      Сейчас Алёна стала понимать, что Володе, во-первых, не нравилось на Кубе, и было реально плохо от непривычного климата, а во-вторых, она «попила» у него немало «крови» своими обидами, но он любил её и старался подстраиваться, а насильно спасал, когда она уже совсем выходила из берегов. «Какая же я дура, вообще его не видела, только на себя, такую офигенную, смотрела и только ради себя чего-то старалась», – думала Алёна, лёжа в наполненной почти до краёв ванне, в своей квартире. Сейчас она готова была ругать себя за все их ссоры и себя же винить во всех бедах – может, даже больше, чем стоило бы – настолько она хотела вернуть мужа.

      Она сползла под воду и выпустила из носа воздух. Тот «бульками» поднялся к поверхности. Алёна лежала так несколько секунд: задержка дыхания часто помогала ей успокоиться, – а потом резко поднялась над водой, откашлялась и задышала. Голова слегка закружилась.

      Алёна потянулась к полке, на которой лежал телефон, проверила – сообщений от мужа нет. «Конечно, нет, и быть не могло, – подумала Алёна, откладывая телефон. – Разе он когда-нибудь прогибался?»

      Она почувствовала, что вода в ванной остыла, и включила погорячее.

      Глава 10. Нервный срыв

      21-го января, после прилёта в Москву, Алёна пошла на работу, а 25-го «загремела» в больницу с нервным срывом.

      – Отдохнула, ничосе. Может, ей вредно перерывы делать в работе? Это на неё производственники брызнули ядом на совещании, а она отвыкла, – шептались сотрудники.

      То ли организм Алёны, и правда, отвык от жёсткого рабочего ритма и расслабился, то ли ещё что – но только на совещании у неё потемнело в глазах, и она завалилась на бок, на глазах у коллег и генерального директора. Валяев подхватил её на руки.

      После новогодних каникул офисная жизнь ещё была ленивой и расслабленной, постепенно разгоняясь до привычных рабочих темпов (все важные дела планировали на февраль) – и обморок начальницы Экономического управления стал главным событием для обсуждения в офисе.

      Володя каждый день приходил к ней в больницу, «строил» врачей и платил медсёстрам, чтобы о ней лучше заботились, приносил печенье и экзотические фрукты и для жены, и для соседок (палата была на четверых). Как ни странно, Алёна впервые за несколько месяцев с их воссоединения с Володей почувствовала себя по-настоящему любимой. Она плюнула на рабочие дела и стала наслаждаться своим положением. Современные больничные кровати на больших голубых колёсах были прикольными: она таких раньше не видела. Соседки по палате оказались милыми и весьма интересными. И даже овсяная каша в местной столовой казалась Алёне вкусной.

      С утра до пяти часов дня она ходила на процедуры, отдыхала, ждала Володю, потом они шли в больничную оранжерею с огромными стёклами. Он обхватывал жену и поддерживал, ради неё шёл такими же тихими и мелкими шагами. А Алёна рассказывала мужу, как толстая соседка Джамиля из другой палаты – наверное, грузинка или откуда-то ещё