Моя борьба. Книга третья. Детство. Карл Уве Кнаусгор

Мне нравились все. Одну из подруг звали Дагни. С ее детьми, сыном Туром и дочерью Лив, мы вместе ходили в детский сад. Другая, Анна Май, толстая и веселая, всегда приносила нам шоколад, ездила на «ситроене» и жила в Гримстаде; однажды я побывал у нее в гостях с группой из детского сада. У еще одной, Марит, был сын Ларс, ровесник Ингве, и дочка Марианна – на два года младше. Мамины подруги бывали у нас нечасто, папа не любил эти посещения, но примерно раз в месяц кто-нибудь из них приходил – поодиночке или вместе; мне разрешалось посидеть с ними за столом и погреться в их лучах. А однажды вечером мы ездили в художественные мастерские при санатории «Коккеплассен», там можно было самому изготавливать разные поделки; привели своих детей и другие служащие, и мы все мастерили рождественские подарки.

      Лицо у мамы было ласковое, но серьезное. Длинные волосы она заправила за уши.

      – А Даг Лотар видел сегодня гадюку! – сказал я.

      – Да что ты? – спросила она. – И где же?

      – На тропинке в сторону Утеса. Он чуть не налетел на нее с разбега, едва успел остановиться. К счастью, она сама испугалась не меньше и уползла в кусты.

      – Повезло ему, – сказала мама.

      – А у вас, где ты жила в детстве, гадюки были?

      Она помотала головой:

      – В Вестланне гадюки не водятся.

      – А почему?

      Мама усмехнулась:

      – Не знаю. Может быть, там для них слишком холодно.

      Я болтал ногами и барабанил пальцами по столу, напевая «Kisses for me, all of the kisses for me, bye, bye, baby, bye, bye»[3].

      – Канестрём наловил сегодня столько макрели, – сказал я. – Я сам видел. Он показал мне ведро. До верху полное. А мы скоро купим лодку?

      – Ишь, чего захотел! – сказала она. – И лодку тебе, и кошку! Как-нибудь, может, и заведем. Но уж точно не в этом году. Может быть, на будущий? Это, знаешь ли, денег стоит. Но хочешь – спроси у папы.

      Она протянула мне ножницы.

      «Сама бы спросила у папы», – подумал я, но промолчал, пытаясь резать ножницами, не смыкая концов, но они сразу застряли, я нажал на кольца, на бумаге получилась зазубрина.

      – Что-то Ингве задерживается, – сказала мама, выглядывая в окно.

      – Он в надежных руках, – сообщил я.

      Она улыбнулась:

      – Это да…

      – А листок, – сказал я. – Про курс плавания. Ты можешь сейчас его заполнить?

      Она кивнула, и я побежал по коридору в свою комнату, отыскал в ранце бланк и только собрался бежать обратно, как внизу отворилась дверь, и я с зачастившим сердцем вдруг понял, что наделал.

      На лестнице зазвучали тяжелые папины шаги. Я так и замер перед дверью ванной, встретив снизу его взгляд.

      – В доме не бегать! – сказал папа. – Сколько раз тебе повторять? Ты топочешь так, что весь дом трясется. Запомнил, наконец?

      – Да.

      Он поднялся наверх и прошел мимо, повернувшись ко мне широкой спиной в белой рубашке.

      Когда я увидел, что он вошел в кухню, последняя радость во мне погасла. Однако делать нечего – и я зашел следом за ним. Мама все так же

3

«Поцелуи для меня, все поцелуи для меня, пока, детка, пока» (англ.). – Слова из песни «Save Your Kisses for Me» британской группы Brotherhood of Man, с которой она выиграла Евровидение-1976.