Утерянные победы. Эрих фон Манштейн

Мальты, позиций в Египте и на Ближнем Востоке, этот удар не был бы для нее смертельным.[74] Напротив, эти потери скорее ожесточили бы волю англичан к борьбе – это в их характере. Британская нация не признала бы этих потерь роковыми для себя и еще ожесточеннее продолжала бы борьбу! Она, по всей видимости, опровергла бы известное утверждение, что Средиземное море – это жизненная артерия Британской империи. Очень сомнительно также, чтобы доминионы не последовали за Англией при продолжении ею борьбы.

      Второй вопрос состоит в том, какие последствия имел бы исход решающей борьбы за Средиземное море для Германии.

      Первое заключается в том, что Италия могла явиться для этой борьбы хорошей базой, но ее вооруженные силы внесли бы в борьбу весьма скромный вклад. Это положение не требует подтверждения событиями – поскольку уже тогда все было ясно. В частности, нельзя было ожидать, что итальянский флот будет в состоянии изгнать англичан из Средиземного моря. Германия, следовательно, должна была нести всю тяжесть этой борьбы, кроме того, дело могло осложнить то обстоятельство, что итальянский союзник рассматривал бы Средиземное море в качестве своей акватории и выставил бы свои притязания на занятие там господствующего положения.

      Если бы мы хотели лишить Великобританию ее позиций на Средиземном море, надеясь нанести ей этим смертельный удар, то надо было забрать Мальту и Гибралтар и изгнать англичан из Греции и Египта. Не подлежит сомнению, что немецкие вооруженные силы, если бы они перенесли свои действия в район Средиземного моря, в военном отношении решили бы эту задачу.

      Однако этот путь неизбежно повел бы дальше. Захват Гибралтара требовал или согласия Испании, которое фактически нельзя было получить[75], либо нужно было оказать давление на нее. В обоих случаях это привело бы к окончанию нейтралитета Испании. Германии ничего бы не оставалось, как организовать охрану побережья Пиренейского полуострова с согласия или против воли испанского и португальского правительств и одновременно взять на себя снабжение этого района. Необходимо было бы считаться с сопротивлением как в Испании, так, прежде всего, и в Португалии, которая считала, что ее колонии в этом случае будут вскоре оккупированы англичанами. Во всяком случае, Пиренейский полуостров надолго поглотил бы значительную часть немецкой армии. Насильственная оккупация стран Пиренейского полуострова могла бы оказать катастрофическое для нас воздействие на США и латиноамериканские страны.

      Если бы не удалось достичь действительного взаимопонимания с Францией, что было почти исключено ввиду итальянских и испанских претензий на французские колониальные области, то в дальнейшем стало бы необходимым занятие французской северной Африки, если мы были намерены не допустить, чтобы Англия когда-нибудь вновь овладела районом Средиземного моря.

      Если

74

Но он легко мог стать смертельным для правительства Черчилля – а именно Черчилль олицетворял бескомпромиссную борьбу с Германией, иное правительство могло бы пойти на компромисс, подобный мюнхенскому. (Прим. ред.)

75

Это не совсем так. Франко дал согласие на участие в войне против Англии – но поставил условием передачу Испании Французского Марокко. На это Гитлер пойти не мог, поскольку существование формально независимого и признанного большинством государств мира режима Виши мешало Англии (как оказалось, лишь временно) захватить французские колонии и находящиеся в них ресурсы, до которых Германия, по понятным причинам, была не в состоянии дотянуться. (Прим. ред.)