Утерянные победы. Эрих фон Манштейн

с тех пор как он начал выступать перед массами, достаточно ясно выражал свою ненависть по отношению к большевистскому режиму. В этой новой ситуации Польша должна была чувствовать себя свободнее. Но эта большая свобода не была теперь опасна для нас. Перевооружение Германии и серия внешнеполитических успехов Гитлера делали нереальной возможность использования Польшей своей свободы для наступления против Рейха. Когда она изъявила свою (даже несколько чрезмерную) готовность принять участие в разделе Чехословакии, возможность ведения переговоров по пограничному вопросу казалась не исключенной.

      Во всяком случае, ОКХ до весны 1939 года никогда не имело в своем портфеле плана стратегического развертывания с целью наступления на Польшу.[14] Все военные приготовления на Востоке носили до этого момента чисто оборонительный характер.

      Война или блеф?

      Неужели осенью 1939 года дело должно было зайти так далеко? Хотел ли Гитлер войны или он, как осенью 1938 года в отношении Чехословакии, собирался применить крайние меры, использовав угрозу военной силы для разрешения данцигского вопроса и вопроса о коридоре, подобно тому, как он в свое время поступил в судетском вопросе?

      Война или блеф – вот в чем заключался вопрос, по крайней мере, для того, кто не был знаком с подлинным развитием политических событий и прежде всего с намерениями Гитлера. А кого вообще Гитлер знакомил со своими действительными намерениями?

      Во всяком случае, те военные меры, которые были приняты в августе 1939 года, вполне могли, несмотря на существование плана развертывания «Вайс», иметь своей целью усиление политического давления на Польшу, чтобы заставить ее пойти на уступки. Начиная с лета по приказу Гитлера велись лихорадочные работы по созданию «Восточного вала». Целые дивизии, в том числе и 18-я, постоянно сменяя друг друга, перебрасывались на несколько недель к польской границе для участия в строительстве «Восточного вала». Какой же смысл имело такое расходование сил и средств, если Гитлер хотел напасть на Польшу? Даже в том случае, если он, вопреки всем заверениям, рассматривал возможность ведения войны на два фронта, этот «Восточный вал» воздвигался не там, где это было необходимо. Ибо в таком случае для Германии всегда было бы единственно правильным в первую очередь совершить нападение на Польшу и повергнуть ее, на Западе же ограничиваться оборонительными боями. О противоположном решении – наступление на Западе, оборона на Востоке – при существовавшем тогда соотношении сил не могло быть и речи. Для наступления на Западе тогда не существовало также никаких планов, да и не велось никакой подготовки. Итак, если строительство «Восточного вала» в создавшейся в то время обстановке и имело какой-либо смысл, то он, очевидно, заключался только в том, чтобы оказать на Польшу давление путем сосредоточения крупных масс войск на польской границе. Начавшееся в третьей декаде августа развертывание пехотных дивизий на восточном берегу Одера и выдвижение танковых и моторизованных дивизий в районы сосредоточения, вначале западнее

14

В это просто невозможно поверить. Создание такого плана было прямой служебной обязанностью ОКХ. Нет необходимости даже ссылаться на стратегический императив (разгром Польши есть непременное условие удержания фронта на Западе, который в случае любого германо-польского конфликта возникает с неизбежностью – об этом Манштейн сам говорит страницей ниже). Просто проработка – более или менее детальная – всех мыслимых оперативных возможностей входит в круг непосредственных задач Генерального штаба. (Прим. ред.)