Утерянные победы. Эрих фон Манштейн

коридор, разрывающий империю и Восточную Пруссию! Когда мы, солдаты, смотрели на отделенную от страны Восточную Пруссию, у нас были все основания беспокоиться о судьбе этой прекрасной провинции.

      Несмотря на это, командование вооруженных сил Германии никогда даже не обсуждало вопроса об агрессивной войне против Польши, чтобы положить конец этому положению силой. Отказ от такого намерения исходил из весьма простого соображения военного характера, если отвлечься от всех прочих соображений: агрессивная война против Польши немедленно и неизбежно втянула бы Рейх в войну на двух или нескольких фронтах, которую она не в состоянии была бы вести. В этот период слабости, явившийся следствием Версальского диктата, мы все время страдали от «cauchemar des coalitions»[8]. И этот кошмар причинял нам еще большие страдания, когда мы думали о том вожделении, с которым широкие круги польской нации все еще взирали, плохо скрывая свои аппетиты, на немецкие земли.

      Агрессивная война? Нет! Но когда мы без всякой предвзятости, принимая во внимание национальный дух польского народа, рассматривали возможность путем мирных переговоров за одним столом пересмотреть вопрос о неразумном начертании границ, у нас не оставалось почти никаких надежд. Однако, казалось, совсем не было исключено, что Польша когда-нибудь сама сможет поставить вопрос о границах, угрожая силой оружия. В этом отношении у нас после 1918 года уже имелся некоторый опыт. Поэтому в тот период слабости Германии не было ошибочным считаться с этой возможностью. Если маршал Пилсудский потерял свое влияние, и оно перешло к националистическим польским кругам, то и нападение на Восточную Пруссию, как в свое время удар на Вильно,[9] было вполне вероятным. Но в таком случае наши рассуждения приводили к определенным политическим выводам. Если бы Польша оказалась агрессором, и нам бы удалось отразить наступление, то для Германии, очевидно, создалась бы возможность путем политического контрудара добиться пересмотра неблагоприятного начертания границы. Во всяком случае, руководящие деятели армии не тешили себя несбыточными надеждами.

      Когда генерал фон Рабенау в книге «Сект. Из моей жизни»[10] цитировал слова генерал-полковника: «Существование Польши недопустимо; оно несовместимо с жизненными интересами Германии. Она должна исчезнуть в результате собственной внутренней слабости и усилий России… с нашей помощью», то было ясно, что эта точка зрения в результате развития политических и военных событий, по-видимому, устарела. Мы довольно хорошо знали о растущей военной силе и мощи Советского Союза; Франция, страна, обаянию которой так легко поддаться, к сожалению, по причинам, которые трудно понять, по-прежнему относилась к нам враждебно. Она, очевидно, всегда искала бы союзников в нашем тылу.

      Однако в случае исчезновения польского государства могучий Советский Союз мог стать для Рейха гораздо более опасным

8

Кошмар коалиций (франц.)

9

Имеется в виду оккупация польской армией Виленской области в 1919–1920 годах с последующим присоединением ее в 1925 году к Польше. (Прим. ред.)

10

Friedrich von Rabenau. Seekt. Aus seinem Leben. 1918–1936. Leipzig 1940. Выход такой книги, безусловно, отражал улучшение советско-германских отношений. (Прим. ред.)