Белый царь – Иван Грозный. Книга 1. Александр Тамоников

подбежал к Василию, поклонился в пояс:

      – Позволь сказать, государь.

      – Ну?

      – Князь Михайло Ургин в село прибыл.

      – И где же он?

      – У заставы. Ты же велел к дворцу никого не пускать.

      – А что, много народу пожаловало?

      – Я видел несколько боярских повозок да двух всадников в дорогих одеждах.

      – Недовольны приезжие были?

      – Того не ведаю. Стража не пропустила, они обратно на Москву подались.

      – Передай страже, князя Ургина пустить!

      Инок вновь поклонился и побежал к въезду в Коломенское.

      Вскоре из-за церкви к Василию подошел князь Ургин, оставивший коня прислуге.

      – Многие лета тебе, князь Василий, – сказал он, склонив голову.

      – Здравствуй, Михаил Иванович. Рад видеть тебя.

      – Зачем звал меня, великий князь? Дело какое есть?

      – Невмоготу мне тут одному, Михаил Иванович. Сердце рвут разные тревожные предчувствия, места себе не нахожу. Никого, кроме тебя, видеть не желаю.

      – Разве митрополит не с тобой?

      – Здесь. В храме молится.

      – Твое состояние мне понятно. Сам маялся, когда ждал рожденья Дмитрия. Ожидание, оно хуже всего. Зато потом радости будет много.

      – Будет ли? Ладно, чего мы с тобой на улице?.. Пойдем в палаты.

      – Воля твоя. Пойдем.

      Великий князь и Михаил Иванович Ургин прошли во дворец.

      Василий встал у окна и сказал:

      – Расскажи мне, Михаил Иванович, что нового на Москве

      – С виду все как обычно, – ответил Ургин. – Только приезжих довольно много. Понятное дело, в Москву всегда валом валят купцы и простой люд, но теперь к нам пожаловали и удельные князья, и воеводы. Вся Русь, весь народ ждет рождения наследника.

      – Все, да не все, – проговорил Василий, сжав губы, и без того тонкие. – Есть и те, кому наследник ножом острым поперек горла встанет. Они уже уверовали в то, что у меня не может быть детей, смотрели на престол как на близкую добычу. Ты знаешь, о ком я говорю.

      – Знаю, великий князь.

      – А я не могу передать власть своим братьям даже на время. Они и своих-то уделов устроить не могут. Если не родится наследник, скажи, Михаил Иванович, кому тогда править на Руси? Вот что давно не дает мне покоя. Потому и трепещу. Одному Господу ведомо, кто у нас родится. – Василий прошелся по палате и продолжил: – Мы с Соломонией долго ждали, что она понесет ребенка. Но тщетно. Каково мне было в сорок шесть годов убедить Соломонию развестись и принять пострижение! Как тяжело далось ей согласие пойти на это ради великой цели! Потом, женившись на Елене, дочери князя Василия Львовича Глинского, я опять ждал ребенка. Но год проходил за годом, а Елена, как и Соломония, не могла забеременеть. Никто, кроме Бога, не ведает моих душевных мук, вызванных опасением, что и Елена останется бесплодной. Что мы с ней только не делали! Молились, объехали множество разных монастырей, но ничего не помогало. Я был в отчаянии, но Господь наконец-то услышал нас. Как сейчас помню, в ноябре прошлого года в Александровской слободе Елена поведала мне, что забеременела.