Миртаит из Трапезунда. Дени Брант

никак не сочетался с пафосным христианским именем.

      – Тому священнику, что окрестил меня, нравились замысловатые имена, – ухмыляясь, поведал мне Демир, который, по всей видимости, сам находил подобный каламбур со своим христианским именем очень забавным.

      – Понятно, отчего ты предпочитаешь турецкое имя.

      – Это имя было дано моим отцом и принадлежит мне по праву рождения, – нахмурился Демир, а я насторожился, что ненароком оскорбил парня. – Демир – означает железо.

      – Ты, в самом деле, как будто железный. Тебя только что избили, а ты умудряешься веселиться.

      – Я к такому привык, ведь быть солдатом означает спокойно относиться к подобным пустякам и быть привычным к боли, – поведал мне Демир, а затем доверительно добавил. – Я хочу стать хорошим воином, самым лучшим в войске императора, понимаешь?

      – Понимаю, – кивнул я и продолжил расспрашивать. – Так ты христианин или нет?

      – В Трапезунде и на службе у христианского императора лучше всего быть христианином, – рассудительно заметил Демир и показал мне свой маленький серебряный крестик на шее. – Но я хочу быть честным с тобой, мой новый друг, несмотря на купание в бочке, я так остался мусульманином.

      – И твой Бог не возражает, что ты носишь христианский крест?

      – Не думаю, что Аллах против, ведь этот серебряный крестик всего лишь красивая безделушка, главное же то, что у меня вот здесь, – и Демир приложил ладонь к левой части своей груди.

      – Теперь ясно, почему те четверо называли тебя мусульманином.

      – Они зовут так всех, кто не является греком по происхождению, – отмахнулся от моего предположения Демир.

      – Однако если ты будешь с каждым встречным открыто говорить о своих сложных взаимоотношениях с христианской религией, то тебя могут не только побить, но даже убить. Мы, христиане, бываем порой очень жестоки в вопросах веры, – со всей серьезностью предупредил я своего нового приятеля.

      – Особенно мы, мусульмане, смущаем ваших священников, – криво усмехнулся турок.

      – Ну, священников не только мусульмане смущают. Честно говоря, они недолюбливают и многих христиан вроде еретиков и латинян.

      – Но ты же не священник?

      – Определенно нет, – отрицательно помотал я головой.

      – Тогда мы с тобой поладим, – заключил Демир. – Если тебя не беспокоит, что я мусульманин.

      – А тебя то, что я христианин, – вторил я своему новому другу.

      – Так значит, ублюдки во главе с Герой забрали все твои деньги?

      – К сожалению, это так, – с горечью подтвердил я и поведал Демиру о своих несбывшихся планах на шесть серебряных асперов.

      – Идем со мной, мой христианский друг. У меня пока нет денег, чтобы отдать тебе долг, но есть одна неплохая идея.

      Я последовал за своим новым другом, который повел меня по узким, все время петляющим улочкам и переулкам Трапезунда. Миновав кажущийся бесконечным лабиринт, сплошь состоящий из похожих друг на друга как близнецы-братья серых и невзрачных домов, мы с Демиром подошли к небольшому двухэтажному дому,